Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI

Вообще, в Церкви Касивазаки все христиане до единого — местные уроженцы и домовладельцы, и бедных между ними нет; в этом отношении Церковь здесь начата весьма хорошо, надежно. Дай Бог ей идти вперед!

В половине двенадцатого часа мы кончили обход христианских домов, пообедали в гостинице и ровно в двенадцать выехали дальше, в Церковь Нагаока. 9 ри от Касивазаки. Несколько раз от христиан пред прощанием слышалось: «Снега на дороге, вероятно, нет»; я не мог понять этих слов и не обратил на них внимания. Но по мере удаления от Касивазаки и углубления внутрь страны стали чаще и чаще попадаться залежи снега по сторонам дороги, а на конце и на самой дороге, да такие, что с трудом можно было пробираться между глыбами среди отвесных стен. Местность весьма населенная; селения беспрестанно сменяются одни другими, иные длиннейшие. Пред Нагаока — огромная река, быстро катящая свои мутные от таяния снегов волны. Нагаока — положительно загроможден снегом: среди улиц лежат горы снега высотою с дома; тут же кое–где прогалины, где хозяева позаботились удалить снег, и там совсем летний вид; но таких прогалин весьма мало. Снег как будто сказал людям: «Я вас, добрые люди, полюбил и хочу полежать у вас и летом»; а люди ответили ему: «Что ж, лежи себе, милый человек, нам ничего». В иных местах нет никакой возможности пробраться на тележке — снег не пускает; можно пройти только под навесами, которые так же, как в Таката, тянутся непрерывающейся линиею у домов — по всем улицам, как единственное средство сообщения между собою людей в те месяцы, когда они блокированы снегом. Самое досадное то, что города Нагаока и видеть было нельзя — кроме снега, ничего не видно; узкие линии галерей по обеим сторонам улицы не дают никакого вида и понятия о городе.

Катихизатор Моисей Мори с двумя христианами, предупрежденные телеграммой от христиан из Касивазаки, встретили за городом и проводили в гостиницу, откуда, оправившись, мы пришли в шестом часу в церковный дом. Христиане были в полом сборе: 3 мужчины, 2 женщины, 1 ребенок — вся здешняя Церковь.

Отслужили вечерню, которую, сверх чаяния, пропели очень бойко и умело все христиане хором, хотя иногда не совсем стройно. Сказано краткое поучение. Взята метрика и по ней оказалось: крещено здесь 14; из них ныне 5 в других местах, 1 развратился и перестал быть христианином — прогнал жену с детьми, а взял себе из непотребного дома женщину; 8 ныне в Церкви, но из них двое сегодня не могли прийти, потому что не могут свободно отлучаться из дома.

По субботам и воскресеньям собираются для общественной молитвы, приходят почти все. Новых слушателей есть «один–два», как выражается катихизатор Моисей Мори, но «надежны ли они к крещению — этого нельзя сказать», как он же рапортует. Из наученых им здесь есть всего один, прочие обращены прежними катихизаторами. Пятеро христиан, с которыми я беседовал, показались мне благочестивыми и усердными, но горе то, что Моисей Мори, будучи сам по себе тоже благочестивым — катихизатор плохой: ни дара слова, ни уменья обращаться с людьми, хотя ему уже за тридцать лет — значит, иным он и не может быть. Хотел он когда–то поступить в монахи, потом сватал Марию Изава (смутившую потом Павла Ниицума); ныне я вижу его в европейском платье, но все тем же малословесным и малодеятельным; не знаю, будет ли из него когда прок для Церкви; здесь он положительно негоден, и его нужно будет переменить; город здесь очень большой; если держать здесь катихизатора, то нужно более деятельного, тогда и христиане здешние, наверное, явятся усердными помощниками в распространении проповеди. Христиане просят непременно дать сюда катихизатора и после Собора, не намекнув ни словом, что того же, мол, Моисея Мори. Побеседовав достаточно с ними, вернулись мы в гостиницу, едва пробравшись в сопровождении фонаря среди снегов.

В девять часов, когда мы собирались поужинать в сообществе Мори и Василия Хосино, вдруг раздаются женские и детские голоса, и к нам входят: Агафья Акасиба (жена здешнего христианина Николая) с дочкой Юлией за плечами (обеих мы видели в Церкви) и ее замужняя дочь Мария со своим сыном Гавриилом за плечами; оказывается, что Мария, чтобы повидаться со мной и получить благословение, за 5 ри прибыла из Симо— Ямада, где ее муж учителем; муж этот — Иоанн, в свою очередь за 4 ри прибыл для того же прежде в Касивазаки; там я его видел и говорил с ним; он сегодня утром, простившись со мной в Касивазаки, отправился домой и тотчас же отпустил жену с ребенком в Нагаока, она, не останавливаясь, спешила на тележке и вот только что поспела. Такое усердие истинно трогательно и утешительно; я благословил ее иконой Богоматери и дал внутренний вид Собора (внешний они уже имеют), а ребенка благословил крестиком. Она рассказала, между прочим, что мужа за веру гонят в школе; хотели отставить его, он с твердостью объявил: «Что ж, отставьте, веры я ни в каком случае не брошу»; но так как он нужен, и многие любят его, то и не отставили; они с мужем там, насколько могут, проповедуют, так что христиан в их месте прибавится; один из таких наученников был с ним в Касивазаки. Кончивши разговор о церковных делах, мать и дочь пустились играть с своими детьми, и больше получаса наша комната оглашалась самой веселой болтовней женско–детской и смехом; нет лучше сцен, как молодая мать играет со своим ребенком, и при этом учит его хорошему, а Гавриил, только еще ползающий, на голос матери делает уже неумелый крест и кланяется.

Завтра мы положили побыть в Ниегата, чтобы взглянуть на этот главный город провинции Эцинго и вместе открытый для иностранцев порт. На Соборе непременно нужно будет решить поставить здесь катихизатора; кстати же, и теперь уже есть несколько христиан в Ниегата; быть может, удастся отыскать их и повидаться с ними; адрес одного мы знаем.

Чтобы не опоздать завтра с шестичасовым пароходом отправиться, мы легли спать пораньше; холод — мало не зимний, нагоняемый здесь снегами, сопровождал нас под толстые ватные одеяла.

16/28 апреля 1893. Пятница.

Ниегата.

В шесть часов утра мы были на пароходе. От Нагаока до Ниегата. по реке, 18 ри, ходу около шести часов, при многих остановках для спуска и приема пассажиров и груза. Катихизатор Моисей Мори попросился с нами, и я взял его, так как ближе его нет катихизатора к Ниегата; если найдутся там христиане, то он должен будет несколько позаботиться о них; кроме того, он может подробнее узнать о состоянии Ниегата в религиозном положении, и на Соборе засвидетельствовать о необходимости помещения катихизатора здесь.

В одиннадцать часов прибыли в Ниегата. Остановились в японской гостинице, пообедали и отправились: о. Мидзуно и Моисей Мори отыскивать христиан и знакомиться с городом, я знакомиться с городом. Проехавши по большой улице, ничем не замечательной, кроме пустынности ее, добрался до берега моря, а там взобрался на песчаный холм и на вышку, поставленную нарочно, чтобы любоваться городом, в сущности, чтобы удостовериться, что любоваться нечем. Рейд неудобный для судов, ибо во время ветра они должны скрываться за 18 миль в одну из затишных пристаней острова Садо; в устье реки могут входить только небольшие плоскодонные пароходы; самая замечательная вещь — река — широкая и величественная, только очень мутная от ила, который несут горные потоки, образовавшиеся от таяния снегов. Направо город — с крышами, наподобие хакодатских, на которых дранки придавлены камнями; поднимаются несколько храмовых крыш и несколько городских казенных зданий. С холма проехали по пристани, несколько оживленной: большие паровые заведения для обтолчения риса. Отсюда доехали до замечательного по длине моста «бандайхаси», 480 кен длины, перекинутого чрез реку от Ниегата на другой берег, где также большой город, начинающийся на небольшом расстоянии от реки; я перешел через мост, чтобы полюбоваться обеими сторонами реки. Отсюда доехали до «гидзидо» и публичного сада, ныне в цветах сакура; потом мимо Кенчё, около которого стоит протестантский конгрегационалистский храм, маленький и неремонтированный; выехали на противоположный рейду конец города и проехали мимо католической Миссии, бедно высматривающей; вывеска на одних воротах гласит: «Ниегата доотейин» — Ниегатский девичий монастырь, или лучше — приют, там же и школа, дальше храм с деревянным большим крестом. Отсюда проехали к протестантскому конгрегационалистскому миссионеру «Ньюиру», как его называет Мори, как пишется не знаю. Дома не застал, а приняла жена, в очках, с другою дамою, которую, по неудачному лицу, сразу, не ошибаясь, можно назвать миссионеркой. М-m «Ньюир» на мои расспросы рассказала, что были здесь построены две школы — мужская и женская, на местные японские пожертвования с тем, чтобы в них преподавать (кроме общеобразовательных наук) христианское учение, как основание доброй нравственности, но с возникновением в последнее время реакции против христианства и с переменою губернатора, сочувствовавшего целям школ и бывшего в числе главных учредителей, на нынешнего, не любящего христианства, возбудилась до того сильная оппозиция преподаванию христианской нравственности в школах, что они отныне закрыты, и М-m «Ньюир», бывший преподавателем, ныне занимается исключительно миссионерским делом. Здесь две христианские протестантские секты: пресвитериане, имеющие, по словам мадам, 20 христиан, и конгрегационалисты, имеющие в Ниегата 75 и в окрестностях столько же, так что у них японская конгрегация состоит из 150 человек. В кабинете у мистера «Ньюира» очень хорошая, чисто миссионерская библиотека, состоящая из избранных богословских протестантских сочинений; среди нее немалое число Библий — все поношенные, свидетельствующие о немалом благочестии владельцев их.