Павел Огурцов - Конспект

Шел на курорт через Матросскую слободку, поглядывая на дома и людей. Будто мог узнать дом, в котором жила Александра Николаевна, и людей, которые ее приютили. Посмеивался над собой, но и на обратном пути поглядывал. В городе встретил старичка-учителя. Заулыбались.

– Ну, как ваша работа?

– Закончил. Завтра будут рассматривать.

– Интересно бы посмотреть.

– Пойдемте, я вам покажу.

– А где она?

– В горисполкоме.

– Неудобно.

– Почему неудобно? Вы мой консультант. И вдруг – неудобно!

– Ну, какой я консультант.

– Пошли, посмотрите. Проект не у начальства, а в комнате, в которой я работаю.

– Все равно неудобно. Небось, многоэтажными домами застраиваете?

– Какими там многоэтажными! Канализации-то нет.

– И не предусматриваете?

– Это проект всего лишь первоочередных мероприятий, минимум для более-менее сносной жизни. Все остальное – после. И до Бердянска дойдет очередь на разработку генерального плана.

– И железную дорогу в порт оставляете?

Так не хотелось огорчать!..

– Наметили другую трассу – под горой.

– Думаете, – согласятся?

– Надеюсь.

– Дай-то Бог! А собор сохраняете?

– Конечно. Что за вопрос?

– Так ведь другие церкви снесли.

– Теперь ветер подул в другую сторону. Сталин с патриархом чуть ли не в обнимку фотографировались.

– Ну, ветер… Сегодня туда, завтра – сюда… Собор старый.

– Я знаю. Был в нем в воскресенье. Между прочим, я там видел семью, наверное: пожилой мужчина, дама и девушка. Она говорила с ними по-французски.

– Это бывшие эмигранты.

– Да как же они могли вернуться? Война.

– Говорят, он работал в Иране, в какой-то французской фирме.

– А-а… А вы в соборе не бываете?

– Мне нельзя. Я – педагог.

– Даже теперь?

Старичок вздохнул.

– Официально ничего не скажут, а с глазу на глаз... И такую обстановку создадут, что сам уйдешь. А не уйдешь, так придерутся к чему-нибудь и уволят. Неужели вы не понимаете? Советский педагог – и ходит в церковь... В этом соборе я венчался...

Мне стало неловко.

– Знаете что? Раз вы стесняетесь зайти в горисполком, я принесу вам вечером проект. Если вам интересно.

– Интересно-то интересно. И очень. Да удобно ли?

– Да хожу ведь с ним по организациям! Согласовывать. Давайте договоримся о времени.

Когда я поздно вечером от него уходил, он предложил мне в подарок генеральный план, утвержденный Николаем Первым. Я решительно отказался:

– Для работы он мне не нужен, для себя я снял копию, а для вас он – ценный экспонат коллекции.

– Вот и оставьте мне копию.

– Нет, нет. Об этом не может быть и речи. Неужели вы думаете, что у меня совсем нет совести, и я могу его забрать?

Я записал его адрес.

Согласование проекта проходило благополучно, без сюрпризов. После вопросов и выступлений я сказал, что если Первомайский завод будет расширяться по склону верхней террасы, то перекроет трассу, намеченную для переноса ветки в порт.

– Нельзя этого допустить. Извините за военную терминологию, – придется стоять насмерть.

– Да, конечно, – сказал председатель, но в голосе его не было уверенности, и по тому, как они переглянулись, я понял, как мало зависит от них. Да и по Запорожью я уже знал об этом.

– Кончится война, – сказал секретарь горкома, – поставим вопрос о переносе ветки, добьемся поддержки, и тем самым будет исключено расширение завода в сторону горы. Другого пути у нас нет.

– Почему же нет? В курортном городе вообще не стоит развивать промышленность.

– Это вы оставьте! – сказал председатель. – В прошлом году ваш начальник тоже толковал: Осипенко должен быть городом-курортом. Где город, а где курорт! И город будем развивать, и курорт не зажмем. Видели, сколько там свободной территории?

– Если развивать только курорт, – сказал секретарь горкома, – это что же: не восстанавливать заводы? Для чего тогда вам проект? Кто здесь будет жить? А что делать жителям города? Уезжать отсюда?

Спорить нет смысла. Конечно, жаль, что нас здесь не поддержат. А кто поддержит? Разве что Головко? Кого поддержит? Нас? А кто это – мы? Я еще не знаю, как на это Евстафьев посмотрит.

– Будем заканчивать, – говорит председатель. – Есть предложение проект согласовать. Других предложений нет?

– За проект спасибо, – говорит секретарь горкома. А про эту свою утопию с городом-курортом забудьте.

Попросили оставить им проект.

– Но мне надо представить его на утверждение.

– А вы оставьте другой, тот, что в карандаше, – сказал председатель. – Нас пока и он устроит.

– Так на нем показана ветка в порт.

Засмеялись.

– Для нас это не страшно, – сказал заместитель. – Даже лучше.

Очень не хотелось расставаться с планом, на котором нанесена ветка. Но и отказать неудобно.

– Хорошо. Но тогда дайте мне еще один экземпляр ситуационного плана.

– Это пожалуйста. Дадим.

Придется заново чертить план с веткой. А что поделаешь?

Поезда ходили через день, сегодняшний ушел. Впереди два свободных дня – пойду к маяку и поброжу по кладбищу. Но утром вдруг почувствовал такую усталость, что пришлось ограничиться маршрутами в столовую, на базар и к морю. Купил селедку, тарань, копченую тюльку и Александре Николаевне первую, еще полураспустившуюся, сирень.

– Уже и сирень. Вот спасибо, отнесу на могилку... Ты помнишь сирень у вас против веранды? Больше нигде не встречала – не куст, а деревце. А какая была сирень! Она цела?

– Цела. И цветет, как и раньше, не каждый год. Это – комнатная сирень, раньше она росла у Калашникова, но так вымахала, что он отдал ее нам. Я помню, как за ней ездил, а Виктор Семенович сказал, что я ее не донесу, и мы вместе везли ее в трамвае. Это было... в апреле двадцать девятого года.

– Даже запомнил, когда это было!

– Мы встретили моих соучениц, и Виктор Семенович надо мною подтрунивал. Вот и запомнилось. А вы его помните?

– Виктора? Еще гимназистиком. Они с Андрюшей дружили, и Витя часто у нас бывал. А мы с Андрюшей стали большими приятелями уже взрослыми. Какие у него цветы были в садике! Поражала всех букетами, которые приносила. Такой маленький садик, и столько цветов!.. Почему-то вспомнилось... Сидели с Андрюшей в садике, я ему рассказывала какой-то анекдот, а ты навострил уши. Я замолчала, а Андрюша сказал: «Да пусть слушает». А ты смутился и убежал. Не помнишь?

– Я, кажется, и ваш анекдот помню.

– Да как ты мог запомнить? Ты же удрал!

– А я слышал начало анекдота. А вечером у нас были гости – Арьевы, Калашников и еще кто-то... А! Ленина подруга, Вера Лапина.