С Штеменко - Генеральный штаб в годы войны

К месту сказать, Львовско-Сандомирская операция представляла собой пример успешного взаимодействия двух ударных группировок внутри фронта, созданных по плану И. С. Конева. В период подготовки операции у Ставки были большие сомнения в целесообразности двух ударов в полосе фронта - одного для разгрома львовской, а другого - для уничтожения рава-русской группировок противника. Казалось, что один мощный удар на Львов может принести наибольший успех. Однако командующий фронтом сумел доказать правильность своего замысла: два удара (а силы для них имелись) не дадут противнику маневрировать войсками, особенно танками и моторизованными дивизиями, растянут силы его авиации.

Примеры можно было бы умножить, но и этого достаточно, чтобы правильно понять и по достоинству оценить влияние мысли полководца на организацию взаимодействия войск при выполнении замысла операции.

Во время подготовки операции одновременно с отработкой взаимодействия совершаются необходимые перегруппировки сил и средств, прибывает пополнение, которое вливается в подразделения, и начинается подготовка войск. Проводятся учения, стрельбы. В нужных местах сосредоточиваются боеприпасы и другие виды материальных средств. Совершенствуется план действий, разрабатываются и проводятся мероприятия по дезинформации противника. Штаб строго следит за тем, чтобы не были вскрыты противником истинные наши намерения, и ведет работу по достижению внезапности наступления. Но еще более занят командующий. В процессе многообразной и трудоемкой работы по подготовке операции он лично учит командный состав, как действовать в предстоящих боях, проводит инструктажи и занятия, уточняет поставленные войскам задачи, контролирует выполнение принятых решений. Полководец стремится побывать всюду, увидеть все своими глазами, где помочь советом, а где и власть употребить. Эту важнейшую часть подготовки операции никому нельзя перепоручить, поскольку, как указывал в свое время В. И. Ленин, "всякое сражение включает в себя абстрактную возможность поражения, и нет другого средства уменьшить эту возможность, как организованная подготовка сражения"{66}.

Наконец, все готово, хотя понятие это относительное, и ни одно наступление не начиналось тогда, когда, как говорится, застегнуты все пуговицы на шинели последнего солдата. Всему есть граница дозволенного. Напряжение достигает крайней степени. Теперь, образно говоря, надо своевременно спустить стрелу из натянутого до предела лука. В противном случае может быть спад достигнутого накала.

Это очень тонко чувствовали и понимали наши полководцы. Некоторые из них, как уже видел читатель, в отдельных случаях начинали операции с согласия Ставки даже несколько ранее установленных им сроков.

Наступает долгожданный день "Д". Накануне, конечно, никто не спит. Редко найдется человек с железными нервами, который смежит глаза на два-три часа. Командующий фронтом, командующие армиями, командиры корпусов, дивизий и полков отправляются на свои наблюдательные пункты. Каждый выбирает НП так, чтобы можно было видеть поле боя. Командиру полка это полностью удается почти всегда. Командиру дивизии - лишь иногда. Командиру корпуса и командарму удается видеть, как правило, только главное поле сражения, где дерутся их дивизии. Командующий фронтом обычно находится в расположении армии, действующей на направлении главного удара. Со своего НП он не столько наблюдает, сколько чувствует пульс хода сражения.

Вот сотряслась земля, видны вспышки выстрелов и взрывов, а потом на барабанные перепонки навалилась тугая звуковая волна - началась артиллерийская подготовка.

С тыла слышится нарастающий глухой, низкий гул: авиация идет на бомбежку и штурмовку противника в ближнем и дальнем его тылу.

То тут, то там видны дымки и слышны разрывы в расположении наших войск. Это противник, очнувшись от первого потрясения, повел огонь по позициям нашей артиллерии и скоплениям войск. Тотчас же по невидимым глазу батареям противника, засеченным по звуку, обрушивается шквальный огонь артиллерии, выделенной для контрбатарейной борьбы. На время он заставляет умолкнуть противника. Впереди теперь слышны отдельные орудийные выстрелы, частая дробь пулеметов и характерные звуки стрельбы 120-мм минометов... Близится время "Ч" - момент атаки пехоты и танков, ее поддерживающих.

Вблизи НП и далее вправо и влево вспыхнули в небе и рассыпались искрами цветные ракеты - сигнал атаки пехоты и переноса огня артиллерии в глубину. Невдалеке слышится лязг гусениц - танки пошли к переднему краю противника. Через несколько минут за ними появились фигуры бойцов, выскакивающих из окопов и прижимающихся к танкам. Огонь артиллерии стал как бы глуше и реже. Усилилась дробь пулеметов и автоматов. Через нее доносится "ура" - атака началась...

Командующий вместе с ближайшими помощниками непрерывно наблюдает за ходом сражения, принимает по средствам связи короткие доклады командармов. Приходит известие, что пехота на главном направлении ворвалась в первую траншею и успешно продвигается вперед, а рядом - залегла, ее прижал к земле огонь не подавленных в период артподготовки огневых точек противника. С одного из флангов просят поддержать наступление авиацией. Командующий принимает меры. Приходит доклад командарма слева: он считает, что назрел момент ввода второго эшелона армии. Комфронта проверяет соображения командарма на карте: не рано ли вводить свежие силы? Командарм, наступающий в центре, почему-то медлит с развитием успеха и придерживает второй эшелон. Командующий фронтом решает выехать в эту армию и там на месте решить. приспело ли время ввода сил второго эшелона...

И так весь день и ночь... И опять день... И неизвестно, сколько дней и ночей: пока идет сражение, комфронта, командармы держат руль управления войсками в своих руках, влияя на ход сражения словом и делом, помогая одному своими силами и средствами, наставляя другого "на путь истинный", выезжая на место к третьему... На ходу едят, дремлют в машине во время переездов... Одному богу известно, как выдерживают эти люди. А они выдерживают! И все это в зоне действительного огня противника, при постоянной угрозе жизни. Об этом, однако, никто не думает: говорят - привычка. Вероятно, речь идет о способности человека в минуту опасности уметь держать себя в руках и работать, решать, творить. Хилый телом и слабый духом не может быть не только полководцем, но и хорошим командиром. Война выдвинула много талантов, но и развенчала некоторых "полководцев" мирного времени! Да и не только полководцев, а и командиров, которые не смогли хорошо командовать во время войны, хотя и старались. Не каждому, оказывается, это дано.