Яков Михайлик - Соколиная семья

А сегодня туман. Он окутал все. На расстоянии трех-четырех метров ничего не видно. В такую погоду не то что лететь - по земле ехать опасно. Пока не рассеется сплошная белесая пелена, можно отдыхать.

Народу в землянку набилось до отказа. Ребята читали книги и газеты, писали письма, балагурили. Василий Лимаренко и я присели на нарах. Вскоре к нам подошли Геннадий Шерстнев, Иван Максименко и Павел Оскретков. Спустя несколько минут в землянку с шумом вбежали девчата - моторист (она же писарь инженера полка) Соня, укладчица парашютов Надя, связистки Оля и Валя. - Мы почитать листовку об Илюше Чумбареве, а заодно и погреться.

- Читайте, вот она, на простенке висит, - сказал Максименко.

Девчата прочитали листовку о таране Чумбарева, о чем-то пошептались и присели на дощатые нары: табуретки были заняты. К девушкам подошел Саша Денисов. Он был подтянут, строен, чисто выбрит и аккуратно одет. Общительный, веселый парень, звонкий запевала.

- Сашенька, - попросила Надя, - спой какую-нибудь песню.

Вера и Оля поддержали просьбу. Сержант снял кубанку из черного меха, расчесал светлые волосы и негромко запел:

Шел со службы пограничник,

На груди Звезда горит,

Задержался у колодца.

- Дай напиться, - говорит.

На его лице выступил румянец смущения.

- Пой, - подбодрили мы его, - пой!

Саша продолжал петь в надежде, что его поддержат, но песни этой, оказывается, никто из нас не знал. Пришлось разучивать по строчкам, а когда разучили, дело пошло на лад. Все начали подпевать Денисову.

Когда голоса смолкли, Надя от имени всех девушек попросила меня рассказать о том, как я попал в авиацию.

- Ты ведь обещал, помнишь? Наверно, не мечталось даже возле самолета быть, не то что на нем летать, а?

- Ну, это ты брось, Надюша. Как не мечталось! - Я посмотрел на товарищей. - Вспомните, время-то какое было!

- Какое? - не унималась Надя.

- Рекордистское! - оттопырил большой палец правой руки Саша Денисов.

- Предгрозовое, - поправил его Василий Лимаренко.

- А время было вот какое, девчата... - начал я. - Страна жила тогда могучим творческим взлетом, площадкой для которого было великое слово социализм. Весь народ восхищался достижениями отечественной науки и техники, новыми открытиями и свершениями во всех областях народного хозяйства. Особенно широко шагала промышленность, и в частности авиационная, наш воздушный флот.

Не успела прогреметь слава участников спасения членов научной экспедиции и экипажа корабля Челюскин - первых Героев Советского Союза, как весь мир был изумлен новым событием. В июле 1936 года В. П. Чкалов, Г. Ф. Байдуков и А. В. Беляков совершили дальний беспосадочный перелет на самолете АНТ-25. А спустя десять месяцев Михаил Водопьянов впервые в мире совершил посадку в районе Северного полюса, доставив туда участников научной экспедиции.

Через год прославленный экипаж Валерия Чкалова совершил невиданный в истории авиации перелет по маршруту Москва - Соединенные Штаты Америки. Через Северный полюс. Потом земля аплодировала советским летчицам Валентине Гризодубовой, Полине Осипенко и Марине Расковой, установившим женский международный рекорд беспосадочного дальнего полета.

Вряд ли можно было найти юношу или девушку из моих сверстников, не горевших мечтой о небе, о полетах. В аэроклубы Осоавиахима поступали сотни, тысячи заявлений от комсомольцев и молодежи. Дети рабочих и колхозников рвались к штурвалу, жаждали покорить небо, высоту. И песню пели хорошую, зовущую на подвиги:

Мы покоряем пространство и время,

Мы - молодые хозяева страны...

Разве мог я в такое время остаться равнодушным к зову жизни, к стремлению юности? Вместе с ребятами из кременчугского депо, где я работал слесарем-паровозником, пошел в местный аэроклуб. Была одна мечта, одно желание - быстрее научиться летать. Во что бы то ни стало летать!

Шло время. Ночами приходилось работать в паровозном депо, а днем изучать самолет и мотор, аэродинамику, самолетовождение и теорию полета. Было нелегко, но зов неба - выше всех трудностей.

После тренировок на земле назначили первый ознакомительный полет на самолете У-2, потом началась вывозная программа. Мы летали с инструктором Бейгулом, небольшим, коренастым пилотом с черными, причесанными назад волосами.

Трудно передать волнение, которое испытываешь, впервые поднимаясь в открытой кабине самолета в воздух. Отрываешься от земли и несешься над полями и лугами. О первом полете потом говорят везде и всем - дома и на работе, знакомым и незнакомым.

Я сидел в этом маленьком самолете и чувствовал себя буквально на седьмом небе от счастья. Беспредельная голубизна. А внизу родной город, родной дом, который казался совсем маленьким, со спичечный коробок, зеленый сад. А дальше серебристой лентой врубался в мозаику земли могучий Днепр, знаменитый своими каменистыми порогами, по которым еще наши деды сплавляли лес...

Постепенно первые восторженные впечатления стали складываться в повседневные наблюдения, столь необходимые пилоту при взлете, во время полета и посадки. Началась летная практика. С каждым днем отрабатывались все более сложные элементы курсантской программы. От простейшего полета по кругу - к зоне, к обучению виражам, переворотам через крыло, петле Нестерова, штопору и. спирали.

При хорошей успеваемости и сообразительности курсанта обычно подготавливают в течение нескольких месяцев. Я не отставал от сверстников. И вот самостоятельный вылет, без инструктора. Этот полет у всех тоже остается в памяти на всю жизнь. До сих пор и я помню его. А как же - самостоятельно поднялся в воздух!

Спустя несколько недель аэроклубовцам назначили экзамен. К нам прибыл командир в кожаном реглане с двумя кубиками в петлицах. Он-то и должен был отобрать самых способных в Чугуевскую авиационную школу летчиков-истребителей. Я вылетал первым и потому очень волновался: как-никак проверял военный человек! Однако ничего особенного не случилось. Летчик хорошо оценил мой полет и, одобрительно похлопав по плечу, сказал:

- Все в порядке, парень!

Но в Чугуевскую школу приняли меня не без осложнений. Вся беда в том, что я был тогда маленького роста, и моих ног не хватало для полного отклонения руля поворота. Хорошо, что кто-то заступился: вытянется, еще молод.

Двадцать шестого февраля сорокового года, я принял присягу, стал военным человеком...

Ну, на сегодня, пожалуй, хватит, - закончил я свой рассказ. И вовремя, потому что в землянку вошел начальник штаба полка Верещагин, высокий круглолицый брюнет, и сказал:

- Туман рассеялся. Балюк и Михайлик, идите на КП. Там получите задачу у командира. Полетите на разведку.