Бернард Быховский - Гассенди

Любознательного путешественника Доминго занесло в Новую Францию (Канаду). Из беседы с просвещенным правителем этой страны он узнал, что тот разделяет убеждение Коперника и Галилея, что Солнце — это центр мира и вокруг него вращается Земля. «Кстати, — добавил вице-король, — я читал об этом предмете несколько книг Гассенди». От своего собеседника он узнал также о том, что и на Луне есть жизнь. Совершив полет на Луну, Доминго обнаружил, что именно там расположен райский сад — Эдем, обитатели которого — четвероногие разумные существа.

Вот что поведал ему на Луне поселившийся там демон Сократа. Он объездил всю Землю, но нигде не мог найти страны, где бы даже воображение могло быть свободным. Это и заставило его покинуть наш мир для Луны. «Видите ли, — сказал он, — если вы не носите четырехугольной шапочки, клобука или рясы и если ваши слова идут вразрез с принципами, которым учат эти суконные доктора, то, как бы умно вы ни говорили, вы все-таки идиот, сумасшедший или атеист. У меня на родине меня хотели посадить в тюрьму инквизиции за то, что я утверждал в лицо педантам, что существует пустота…» (22, стр. 189). Он побывал и во Франции, в которой все «без различия классов» повторяют то, что твердил «педант Аристотель», «ученость которого вы так превозносите» и который, «очевидно, прилаживал свою философию к принципам, вместо того чтобы выводить принципы из философии» (22, стр. 203). Впрочем, находясь во Франции, демон Сократа познакомился и с Гассенди, который «пишет как истинный философ» (22, стр. 173). Иное дело на Луне: «Я продолжаю здесь жить потому, что люди здесь любят истину, что нет здесь педантов, что философы здесь руководятся только разумом и что ни авторитет ученого, ни авторитет большинства не преобладает здесь над мнением какого-нибудь молотильщика зерна, если этот молотильщик рассуждает умно. Одним словом, в этой стране безумцами почитаются лишь софисты и ораторы» (22, стр. 175).

Сочинение Сирано — своеобразная утопия. Она существенно отлична и от «Утопии» Томаса Мора и от «Города Солнца» Томмазо Кампанеллы. Это не социально-экономическая, а интеллектуально-философская утопия, подвергающая критике духовную атмосферу, царившую на Земле, и противопоставляющая ей культуру свободной научной мысли, основанной на материалистическом мировоззрении.

Вот как представляются автору этой утопии основоположения истинной философии, которой учил его Гассенди, опиравшийся на учение «одного великого поэта и философа нашего мира», т. е. Лукреция, в свою очередь развивавшего учение Эпикура и его предшественника Демокрита.

Суть этого учения в материальном единстве мира. «В природе нет ничего, что бы не было материей» (22, стр. 176). Совершенно ложно убеждение жителей Земли в существовании некой духовной сущности, «Если вы хорошенько вникнете в то, что такое представляет из себя материя, вы познаете, что она едина, но что, как великолепная актриса, она только играет множество различных персонажей во всякого рода одеждах» (22, стр. 190). Все без исключения, самые сложные и разнообразные творения природы, самые запутанные проблемы физики, минералы, растения, животные, даже деятельность органов чувств, допускают объяснение сочетаниями непрерывно движущихся атомов. В их движении нет никакого чуда. «Неужели вы никогда не отделаетесь от употребления таких слов, как „чудеса“»? (22, стр. 262). «Вы скажете: непонятно, чтобы в мире была пустота… Я смею утверждать, что, не будь пустоты, не было бы движения…» (22, стр. 193–194). А затем демон Сократа говорит на Луне то, чего никогда не говорил (во всяком случае не писал), не смел и не мог говорить на Земле Пьер Гассенди. «Я его спросил, — рассказывает Доминго, — что он может противопоставить авторитету такого великого патриарха, как Моисей, который определенно сказал, что бог создал мир в шесть дней. В ответ на это, — саркастически сообщает Доминго. — этот невежда только рассмеялся» (22, стр. 210). Разве может кто-нибудь как-нибудь понять, как из ничего могло возникнуть нечто? «Этот невежда» снова расхохотался, когда услышал о бессмертии души, которая «принуждена выходить из нашего тела» (22, стр. 265), и о грядущем воскресении. Сознавая, что он ничем не может опровергнуть аргументов демона, его собеседник ответил, явно имея в виду аргументацию Декарта: «Но дело в том, что так сказал бог, а бог не может лгать». — «Не спешите, — возразил он, — вы уже прибегаете к аргументу: так сказал бог; но прежде нужно доказать, что бог существует. Что касается меня, то я отрицаю это совершенно» (22, стр. 268).

Вот какие страшные, чудовищные вещи услышал герой романа Сирано, находясь среди свободных, разумных существ на Луне. Впрочем, уже до этого герой трагедии Сирано «Смерть Агриппины» провозгласил: «Эти боги, которых сотворил человек и которые вовсе не сотворили человека» (цит. по: 68, стр. 52).

Научная фантастика Сирано наглядно демонстрирует, куда растет последовательно продуманный эпикуреизм. Впрочем, это давным-давно уяснил на грешной земле Тит Лукреций Кар.

VII. Этика

Почему своим философским кумиром Гассенди избрал не Демокрита, как большинство атомистов, а более опасного, опального, подвергнутого анафеме Эпикура? Его привлекала эпикурейская этика. Хотя средоточием научных интересов Гассенди была натурфилософия, завершающей частью его системы, вершиной его философии была «Этика», которую «следует считать главной частью философии» (5, т. 1, стр. 302). «Физика» созерцает и познает мир, она является путем к истине. «Этика» учит, как следует жить в этом мире, чему содействует его познание. Поэтому «часть философии, трактующая о природе… была бы совершенно бесполезна, если бы она не способствовала достижению цели жизни, а это и есть предмет этики» (5, т. 1, стр. 302). Искусство правильно мыслить служит «искусству жить» (5, т. 1, стр. 327). Этика — это «наука или искусство хорошо и добродетельно действовать» (4, т. II, стр. 659), основанная на «способности мышления судить, умозаключать или делать выводы по вопросам практическим» (5, т. 1, стр. 320). А естественная цель жизни — счастье. Это «одна, и притом самая важная, из общепризнанных истин» (5, т. 1, стр. 100). «Точно так же как истинно, что никто не может не дышать или, поднявшись в воздух, не может избежать падения на землю… точно так же истинно, что нет никого, кто не желал бы стать счастливым» (4, т. III, стр. 417). И главная задача этики «сделать людей, насколько возможно, счастливыми» (4, т. I, стр. 4).

Но в чем счастье и как его достигнуть — об этом нет единого мнения, в этом люди расходятся между собой, и задача этики заключается в том, чтобы помочь людям правильно решить этот вопрос всех вопросов, найти верный ответ на него, исцелить от заблуждений, стать «наукой о врачевании духа» (5, т. 1, стр. 318). Конечная задача философии — совершенствование и оздоровление духовного мира разумом, являющимся оплотом против болезней духа.