Юрий Софиев - Синий дым

Разрозненные страницы воспоминаний приходят ко мне из этих лет. Вот китайские железнодорожные жандармы, которые произвели на меня сильное впечатление. В длинных ватных халатах с изображением красного круглого солнца на груди, с длинной черной косой за плечами, в нее вплетена черная тесьма с кисточкой на конце, огромный широкий кривой меч у бедра. Это мы через Пограничное-Градеково въезжаем на территорию Дальнего Востока.

А вот мне восемь лет, и родители подарили мне английское маленькое скаковое седло. Отец стал учить меня верховой езде, гонял по манежу в солдатской смене. Мать отлично скакала амазонкой, и мы ездили на прогулки в тайгу верхом. Восьмилетним я проделал мой первый поход с батареей отца в лагеря на Бараневский полигон. При выступлении сгорал от счастья и гордости и ехал верхом перед батареей в строю конных разведчиков.

А во вторую половину дня скакал с квартирьерами к месту вечернего бивуака, чтобы заранее распределить в избах места для ночлега офицеров и солдат.

Вот я вижу Нижний Новгород. Наш корпус был расположен в Кремле. Под вечер я любил стоять у окна нашей музыкальной комнаты и смотреть на слияние Оки с Волгой, на Мининский сквер перед самыми нашими окнами, обрывавшийся к реке. Левый берег Волги был низменным и пустынным, во время половодья он покрывался водной гладью на тридцать верст в ширину, до едва заметного селения с белой колоколенкой церкви. Мой школьный друг, талантливый пианист, любил «Лунную сонату» Бетховена. Под его музыку я слушал призывные гудки пароходов, смотрел, как с севера в сумерках подходил к пристани «Самолет», шлепая лопастями колес, и вдруг весь вспыхивал ярким светом, и вокруг него дрожали огненные зигзаги на волжской волне. Меня тянуло в даль, в странствия. Одолевала знакомая, счастливая взволнованность.

В 1913 году в Луге мне удалось увидеть французского президента Пуанкаре и маршала Жоффра, приехавших в Россию с официальным визитом.

По главной улице Луги шла линия «Дековильки» на Сергеевский полигон. Стоя в толпе любопытных, я видел, как по рельсам медленно двигался состав из открытых платформ со скамейками. Паровозик толкал состав сзади. На первой скамейке лицом к движению сидел Пуанкаре, в темной одежде, как мне показалось, в наглухо застегнутом сюртуке, в цилиндре, и рядом с ним, в расшитом золотом, с красным верхом кепи, сидел толстый генерал Жоффр. С ними ехали французские и наши официальные лица. Пуанкаре приподнимал цилиндр и раскланивался с публикой. Жоффр время от времени брал под козырек. Везли их на Сергеевский полигон, чтобы показать работу нашей артиллерии — стрельбу по движущимся мишеням. По рассказам отца и дяди, французы остались очень довольными, хвалили нашу артиллерию и жаловались, что французский парламент очень стесняет их в средствах и требует большой экономии при обучении армии. Вскоре мишени появились не учебные, а живые. Началась германская война.

ДУБРОВНИК

Осень 1921 года. Проездом в Черногорию я остановился на некоторое время в Дубровнике. Древний город из белого камня ошеломил меня своей величавой красотой, архитектурными памятниками, по преимуществу эпохи итальянского Возрождения необычайным богатством нежнейших акварельных тонов моря, гор, неба и самого воздуха.

С утра до ночи я бегал по этому чудесному уголку подлинно лазурной Адриатики, упиваясь красками, глубоко вдыхая свежий соленый морской воздух, шалел от «исторических эмоций», свойственных моей натуре, на каждом шагу натыкаясь на оставленные историей следы,

В начале IV века н. э. славяне и авары разрушали романские города Далмации. Бежавшие жители Эпидавра основали несколько севернее от покинутого города новое поселение на высокой скале, выходящей в открытое море, в то время отделенной от земли узким морским проливом. Так по преданию возникла Рагуза, принявшая впоследствии славянское имя Дубровник. Старый город, как многие средневековые города Европы, туго стянут каменным поясом мощных крепостных стен и башен — он небольшой и до наших дней бережно хранит свое многовековое обличье. Внутри городских стен запрещен всякий колесный транспорт, кроме велосипеда. Это царство пешеходов. Единственная широкая короткая улица тянется от северных ворот к южным. Она пересекает соборную площадь, на которой стоит памятник покровителю Дуброватской городской республики св. Влаху. Он бережно держит на своих приподнятых каменных ладонях свой город. От главной улицы ответвляются очень узкие, кривые улочки, по которым, при всем желании, не смог бы пройти современный автомобиль. Из окна в окно через улочку протянуты веревки, и на них, по итальянскому обыкновению, развешено для просушки белье. И вдруг, идя по такой улочке, наткнешься на маленькую площадь с прекрасным старинным зданием, как княжеский дворец XIV века или дворец Дивона, выстроенный в начале XVI века славянскими зодчим и Миличевичем и братьями Андричами.

Мне показали аптеку в монастыре св. Франциска, возраст которой достигал тысячи лет.

Тих и прекрасен внутренний двор этого монастыря, покрытый зеленым ковром подстриженной травы, с растущими апельсиновыми деревьями, обнесенный стройными арками клуатра.

…Тихо иду по травеВдоль колоннады, длинной.В темно-зеленой листвеЗреющие апельсины.И водоем из камней —В синем эмалевом глянцеТонут полет голубейИ капюшон францисканца…

Монахи-францисканцы сторожили в веках северные ворота города. На страже южных ворот — доминиканский монастырь. Недобрую славу снискало это мрачное воинство св. Доминика. В руках этих ревнителей веры были дыба и карающее пламя костров инквизиции. Народная молва (используя игру слов Dominicani) окрестила их «псами господними».

В стародавние времена основой для процветания городской республики св. Влаха служила посредническая торговля. Город был соединен удобными путями с внутренними областями Балканского полуострова, а море связывало его с итальянскими городами, с государствами Европы и со странами, лежащими по берегам Черного моря. Меха, скот, кожи, воск и металлы, хлеб и соль шли через эти «ворота Востока», а его торговое и ремесленное могущество превращало его в «Южнославянский Новгород».

Дубровчане торговали оружием, дорогими сукнами, стеклянными и ювелирными изделиями, восточными пряностями. Дубровник с давних времен был крупнейшим центром высокой культуры и образованности.

«Уже то, что мы в настоящее время знаем о Далмации XV века, приводит нас к заключению, что адриатические славяне в своем культурном развитии опередили в этот период времени многие страны Западной Европы, где Возрождение началось лишь в самом конце XV века.