Илья Азаров - Непобежденные

Евгений Петрович подробно расспрашивал меня об истории корабля, о людях, служивших на нем. Я рассказал ему все, что знал о замечательном экипаже еще со времени обороны Одессы.

Писатель поблагодарил меня за рассказ о моряках «Ташкента».

— Теперь я имею некоторое представление о боевых делах лидера… Я ведь считаю себя старым черноморским моряком, — продолжал он. — В тридцать третьем году был участником похода в Италию и Грецию. Тогда, если не изменяет мне память, в отряде были крейсер «Красный Кавказ», эсминцы «Петровский» и «Шаумян». С моряками я в дружбе был. Этого никогда не забываю.

— С моряками «Ташкента» вы тоже станете друзьями! — и я крепко пожал ему на прощание руку.

В день выхода «Ташкента» стояла обычная июньская погода. Штиль на море, безоблачное голубое небо, отличная видимость. А от командиров кораблей, ходивших тогда в Севастополь, часто можно было слышать сетование на такую погоду. Ясные, безоблачные дни были на руку противнику и в первую очередь его авиации.

Наша истребительная авиация базировалась на аэродромах Кавказа и не могла прикрывать корабли на большом удалении от баз, а за короткую летнюю ночь не пройдешь от берегов Кавказа до Севастополя даже на таком быстроходном корабле, каким был «Ташкент».

Лидер вышел из Новороссийска в 13 часов 55 минут с таким расчетом, чтобы наиболее опасную зону подступа к Севастополю пройти в темноте. Разрезая штилевую гладь Черного моря, корабль шел полным ходом по курсу, нанесенному на карте штурманом лейтенантом А. М. Еремеевым.

Обнаружить «Ташкент» в море не составляло большого труда: он шел в обычное свое время и обычным курсом — кратчайшим 180-мильным путем от Новороссийска. Только следуя этим маршрутом, можно было в течение июньской ночи прорваться в Камышевую бухту, выгрузить все, принять раненых и успеть уйти в темноте.

Истребители прикрывали корабли, идущие в Севастополь, до тех пор, пока горючее в баках позволяло им вернуться на кавказские аэродромы. Как только наши самолеты повернули обратно, в воздухе появился вражеский разведчик, а через некоторое время показались бомбардировщики.

«Ташкенту» пришлось вступить в единоборство с авиацией противника.

И в прежних походах лидер не раз принимал такой бой. Командир и комиссар знали, что любой краснофлотец, старшина и командир готовы исполнить свой долг до конца. Нередки были случаи, когда люди, получившие ранения или контузии, не покидали своих постов и старались точно и быстро выполнить приказание, зная, что только точность и быстрая исполнительность каждого гарантируют успех.

Сплоченный, жизнерадостный экипаж был на лидере, выносливые и терпеливые люди, почти все — коммунисты и комсомольцы. При всех невзгодах и трудностях, даже в самые критические минуты никто на корабле не унывал.

И на этот раз экипаж «Ташкента» приготовился стойко отразить атаку врага.

«Юнкерсы» атаковали лидер с разных направлений. Но прицельному бомбометанию мешало умелое маневрирование и меткий огонь корабля. Не остались без дела и установленные станковые пулеметы и противотанковые ружья сибиряков.

Несмотря на помехи, бомбардировщики сравнительно точно сбрасывали свой смертоносный груз. Немало бомб падало там, где несколько секунд назад находился корабль.

Не один раз маневр корабля под управлением Б. Н. Ерошенко спасал лидер от верной гибели.

Атаки бомбардировщиков были отбиты. Ни одна из сброшенных бомб не попала в корабль.

Около 19 часов «Ташкент» подходил уже на траверз мыса Ай-Тадор. Сигнальщики всматривались в горизонт — по времени должен был показаться эсминец «Безупречный», который, как знали на лидере, шел примерно тем же маршрутом, что и «Ташкент».

В 19 часов 30 минут на горизонте, прямо по курсу, высоко в небо поднялся столб черного дыма, пронизанный снизу желтизной и клубами белого пара.

Никакого звука до мостика не донеслось. Но все поняли, что с «Безупречным» случилось непоправимое.

На запросы с лидера по радио эсминец не отвечал. Увеличили ход. Шли прямо на поднимавшиеся из-за горизонта тучи зловещего дыма. Ни мачт, ни эсминца не было видно. Дальномерщики докладывали, что видят низко летающие самолеты.

Подошли ближе. На месте гибели корабля обнаружили большие пятна мазута, обломки шлюпок, аварийные корабельные средства и возле них плавающих людей. Это их, беспомощных, фашистские летчики расстреливали с бреющего полета.

Зенитчики лидера своим огнем отогнали самолеты врага. С «Ташкента» сбросили спасательные круги, пояса, два аварийных плотика.

«Люди с „Безупречного“ видят нас. Вот целая группа издали машет взлетающими над водой руками. И машут они так, будто не зовут на помощь, а хотят сказать: „Проходите мимо!“

— Малый ход!.. Мотористы на барказ, барказ к спуску! Готовить к спуску шлюпку!

Эти команды вырываются у меня словно сами собой…»[7].

Так пишет в своих воспоминаниях бывший командир лидера «Ташкент», ныне контр-адмирал в отставке В. Н. Ерошенко.

Старший помощник И. И. Орловский подготовил к спуску барказ и шлюпки. В это время сигнальщики и наблюдатели за воздухом заметили две группы бомбардировщиков. Одна группа заходила справа, другая слева.

Для уклонения от бомб и успешного маневрирования от атак самолетов надо иметь полный ход. Спускать шлюпки невозможно, но все оставили в готовности. Зенитчики лидера открыли огонь всеми зенитными средствами корабля по обеим группам самолетов противника. Уклоняясь от атак пикировщиков, «Ташкент» все время менял курс, описывал циркуляцию и все дальше отходил от места гибели корабля. Бомбы, предназначенные лидеру, падали и туда, где плавали люди.

С мостика «Ташкента» видели, как от разрывов бомб гибли боевые товарищи, но помочь им не могли.

Законы войны суровы. Устав не дает командиру права заниматься во время боя спасательными действиями… На борту лидера тысяча бойцов, сотни тонн боеприпасов. Застопорить ход — значит лишить корабль маневра, превратить его в мишень.

В 20 часов 15 минут в Новороссийск в адрес начальника штаба флота контр-адмирала Елисеева с борта «Ташкента» была дана радиограмма: «Непрерывные атаки авиации. Курс 283. Прошу оказать помощь „Безупречному“[8].

Такого же содержания радиограмма пошла в Севастополь командующему флотом вице-адмиралу Октябрьскому.

Радиограмма из Новороссийска командиру лидера „Ташкент“ была следующего содержания: „Оказать помощь „Безупречному“ с наступлением темноты, после чего вернуться в Новороссийск“.

Радиограмма из Севастополя приказывала: „Следовать к месту назначения“.