Фриц Вентцель - Обратный билет. Воспоминания о немецком летчике, бежавшем из плена

Предложение выпить чашку чаю, а может быть, и вкусно поесть было очень соблазнительным, но фон Верра никак не мог принять его. Во-первых, опасно было оставаться дольше, чем нужно, на канадской земле, да и потом под пальто на нем была форма офицера люфтваффе, не мог же он сесть за стол в пальто, застегнутом на все пуговицы. Нет, у него есть цель, и он должен сконцентрироваться на ней – нужно как можно скорее переправиться через реку на территорию США. Поэтому фон Верра сказал женщине, что сначала должен найти себе жилье, а на следующий день позволит себе воспользоваться ее гостеприимством. Мать восприняла это заявление как еще один признак хорошего воспитания молодого человека, да и дочь, судя по всему, была не против увидеть его снова.

Совсем не собиравшийся подыскивать себе жилье в Прескотте фон Верра стоял на берегу великой реки, продрогший до костей, и с тоской смотрел вдаль. Было четыре часа пополудни, самое время для вечернего чая. Широкая река несла свои воды через заснеженную равнину. Из-за тумана фон Верра не мог разглядеть другой берег, к тому же постепенно сгущались сумерки. Насколько он мог судить, поверхность реки уже успела покрыться льдом. Он обнаружил на берегу заброшенную хибарку и укрылся там, поджидая, пока стемнеет. Он не хотел, чтобы кто-то заметил, как черная тень перебирается по льду с одного берега реки на другой. По шоссе, которое шло параллельно реке, то и дело проносились машины, вот проехала телега, но пешеходов видно не было. Это был субботний вечер, люди уже закончили работу и сидели в своих теплых и уютных домах.

Дождавшись темноты, фон Верра выскользнул из своего укрытия. Борясь с кусачим морозом, фон Верра намотал свой тонкий шарф на шапку, плотно закрыв уши. Его пальто, форма и тонкий свитер не давали ему замерзнуть, а ноги в меховых сапогах чувствовали себя весьма уютно. Вот только в желудке у него было совсем пусто, прошло уже двадцать четыре часа с того момента, как он ел горячую пищу. Теперь он прикончил последний кусок шоколада. Потом фон Верра узнал, что той ночью температура упала до нуля градусов по Фаренгейту – довольно холодно, но по канадским меркам для этого времени года вполне терпимо.

Для начала фон Верра прошел немного вниз по течению, чтобы отойти от Прескотта, и только потом вышел на берег. К этому времени видимость была не более 20 ярдов, и, когда фон Верра ступил на лед, он чувствовал себя не очень уютно, но медлить было нельзя. Он не знал, какова была ширина реки в этом месте – может быть, 500 ярдов, может, 1000, а может статься, и больше. Как он поймет, что идет кратчайшим путем к другому берегу, а не делает крюк вверх или вниз по течению? На другом берегу не было никакого ориентира, на который он мог бы полагаться. Однако фон Верра вскоре перестал волноваться по этому поводу. «Настоящий летчик рождается с компасом в голове», – подумал он и решительно направился к другому берегу. К счастью, лед был припорошен снегом, иначе фон Верре трудно бы пришлось в его сапогах с гладкими подошвами. Он нашел на берегу палку и ею время от времени проверял лед впереди себя. Лед казался таким же прочным, как мостовая, и все-таки фон Верре все время казалось, что он слышит шум воды. Подбирая куски льда, валявшиеся вокруг, он принялся бросать их вперед, прислушиваясь к звуку падения. Когда они падали с глухим стуком, фон Верра знал, что можно двигаться вперед. Но вот одна ледышка с громким всплеском упала в то, что, несомненно, было водой.

Может быть, это была лунка, оставленная кем-то из рыболовов? Фон Верра швырнул вперед еще несколько кусков льда, но все они явно плюхнулись в воду. Не оставалось никаких сомнений – впереди была открытая вода. Фон Верра продвигался вперед с большой осторожностью и, наконец, увидел воду. Моряки говорили ему, что в это время года река Святого Лаврентия полностью замерзает, так что ее легко можно пересечь по льду. Однако прямо перед собой фон Верра явственно видел полоску воды. Он не знал, что лед на реке Святого Лаврентия специально разбивали ледоколами для того, чтобы она оставалась судоходной.

Может, попытаться переплыть этот канал? Каждый день в течение четверти часа фон Верра с мрачным упорством плавал в бассейне с ледяной водой на борту «Герцогини Йоркской», собираясь впоследствии совершить побег, прыгнув с корабля в воду, но судно направлялось в Галифакс, поэтому фон Верра отказался от своего плана. Теперь же его закалка могла, наконец, пригодиться. Но эта черная ледяная вода выглядела пугающе, кроме того, он не знал, как долго ему придется плыть. Фон Верра решил оставить это на самый крайний случай. Сначала надо попытаться найти лодку. Он повернул обратно к канадскому берегу и после некоторых поисков обнаружил там лодку.

Это была довольно тяжелая рыбацкая лодка, вытащенная на берег. В лодке фон Верра нашел доску, с помощью которой он безуспешно попытался сдвинуть лодку с места, потом перешел к корме, подставил плечо и, упершись ногами в землю, попробовал еще раз. Через некоторое время с него градом катился пот. Потом лодка немного подалась. Мало-помалу фон Верра вытолкал ее на лед. Это заняло у него час тяжкого труда, кроме того, время от времени фон Верра останавливался не только для того, чтобы сделать передышку, но также чтобы увериться, что его не застанут врасплох. Очень может быть, что полиция каждую ночь патрулирует берег реки. При первом же знаке опасности фон Верра готов был залечь в ложбинке неподалеку.

Фон Верра рассчитывал, что по льду лодку толкать будет легче, но на деле оказалось даже тяжелее, чем волочить ее по земле, потому что к этому времени он совсем обессилел, ноги его скользили по льду и он сам отталкивался от лодки вместо того, чтобы толкать ее вперед. По его подсчетам, до открытой воды оставалось около 300 ярдов, на это у него могла уйти вся ночь, поэтому фон Верра решил сменить тактику. Сняв свой шарф, он пропустил его через железное кольцо на носу лодки, а другой конец обвязал вокруг груди. Уподобившись волжским бурлакам, фон Верра постепенно подтащил лодку к воде. От этих физических упражнений он совсем взмок, но лицо и уши скоро остудил холодный ветер, и они онемели. В ту ночь фон Верра обморозил себе уши и в течение нескольких недель после этого вынужден был носить повязку.

Тянуть лодку вперед было неимоверно тяжело, но фон Верра собрал последние силы и призвал на помощь всю свою силу воли. Вскоре он почувствовал себя совершенно измотанным, и его продвижение, и без того медленное, замедлилось еще больше, однако он стиснул зубы и продолжал двигаться вперед. Оставалось совсем немного. Из последних сил он тащил и тащил лодку по льду. «Я сделаю это, – бормотал фон Верра. – Я сделаю, даже если это будет последнее, что мне доведется сделать».