Борис Маркус - Московские картинки 1920-х - 1930-х г.г

Но это еще не самое интересное. Мне очень смешно было смотреть на пухлую справочную телефонную книгу, висящую на толстой цепи около аппарата. На цепи, значит, чтобы не украли. Но, видимо, все-таки крали, так как на самой книжке на полях почти всех страниц большими буквами было отштемпелевано «УКРАДЕНО В АВТОМАТЕ». Это было прелестно! Мне очень нравилось. У вора дома все увидят эти надписи. Ну, и что? Укорять его будут, чтобы ему стыдно было? Какие глупости!

Итак, мы обошли улицы и переулки непосредственно примыкающие к Кудринской площади. Теперь нам нужно ближе познакомиться с самым выдающимся домом на этой площади — домом, в котором я жил.

Дом, в котором я жил

В первых этажах нашего дома, выходящих на площадь, и частично на боковых сторонах размещались магазины и мастерские. На углу большая «Булочная-кондитерская», рядом магазин, торгующий всякой парфюмерией. Он очень странно назывался «ТЭЖЭ». Что это значит, никто из окружающих меня не знал. Кто-то говорил, что значит «Жиртрест». Возможно. Но тогда было бы «ЖЭТЭ», или ЖИРТР», или вообще как-то иначе. Позднее тут разместили магазин «ТРИКОТАЖ. ГАЛАНТЕРЕЯ». За «ТЭЖЭ» идет магазин «МОЛОКО». Потом «ПАРИКМАХЕРСКАЯ». Ну, это понятно. Дальше мастерская, которая часто меняла свое направление: то часы, то какие-то приборы. Раньше тут размещалась какая-то лечебница, но она давно отсюда ушла. Только по некоторым оставшимся на стене буквам можно было угадать, что она тут была. Дальше на самом углу «РЫБА». А уже за углом «КИТАЙСКАЯ ПРАЧЕЧНАЯ». С другой стороны дома, уже с нашей, где подъезд в нашу квартиру, рядом с ним за большими витринными окнами размещалась часовая мастерская, но потом она исчезла, и ее заняли под квартиру.

Я уже говорил, что наш дом стоял в самом торце Новинского бульвара. Представлял он собой как бы большой прямоугольник в плане. Разделялся этот прямоугольник на две неравные части и сверху выглядел, наверное, как восьмерка со спрямленными углами. Получалось, что в доме было два двора, причем большой двор имел выход на улицу, а малый квадратный, прилегающий к площади, был соединен с большим двором такой же аркой. Кроме того, из него был узкий коридор, соединяющий двор с площадью, и им могли пользоваться жильцы. Въехать же во двор можно было только с проезда Новинского бульвара. Сначала в большой, а уж через него в малый.

Так как наш дом был типичным доходным, каких много появилось перед самой революцией, то хотелось бы рассказать о нем поподробнее. Характер квартир отражал и социальное расслоение общества.

Малый двор окружали квартиры побогаче. Они были ближе к площади, и это, наверное, повлияло на их характер. Так же более богатыми были квартиры с противоположного торца дома, выходящего на бульвар. В их подъездах имелись лифты. Лестницы были светлые, удобные. Квартиры были многокомнатные — пяти-шестикомнатные. В каждой квартире были большие кухни, с прилегающими к ним комнатами для прислуги и выходами на черную лестницу, ведущую во двор. Эти лестницы были крутыми и имели металлические простые перила. Как и парадные лестницы, черные имели окна. Из передней комнаты квартир можно было попасть в кабинет. Тут же при передней имелась уборная для гостей. А для семьи были прилегающие к спальным комнатам ванные комнаты и отдельные уборные.

В квартирах бульварного торца все это тоже имелось. Но кроме того, во дворе все «черные» выходы из каждой квартиры выше первого этажа объединялись общей открытой галереей, из которой по черным лестницам можно было выйти во двор. В таких квартирах жили некоторые наши соученики. Ирины одноклассники Севка Волков и Яша Токарев. В другом подъезде из нашего класса Лиля Муралевич и ученик на класс ниже Борис Гольдман. Так все они все-таки хоть и жили в таких больших квартирах, но не в изолированных, как это было задумано проектом, а в коммунальных, как это стало распространяться повсюду. Бывая у них, я старался представить себе, как могла проживать в таких богатых квартирах богатая семья. Очень редко, в порядке исключения, у каких либо особо отличившихся людей, вроде крупных ученых, можно было встретить проживание в такой квартире одной семьей.

Основная же часть нашего дома имела квартиры, выходящие на боковые проезды, соединяющие площадь с бульваром. Были они попроще, а значит, и подешевле. Дом-то был доходным. Владельцу приходилось учитывать, какие квартиры лучше, чтобы брать за них побольше, а какие с определенными меньшими удобствами и имеющими такие прелести, как узкие шумные проезды, трамваи под окнами. Понимая это, владелец и заказывал сделать такие квартиры попроще. Скажу сразу: наши квартиры не имели лифтов на лестничных клетках, были с меньшим количеством комнат. В основном, это были трехкомнатные квартиры. Причем, две из них смежные, но имеющие и свои отдельные двери в коридор. Ванная комната была совмещенной, не было дополнительной уборной. Не было кладовки. Однако, комната для прислуги при кухне была. После революции о таких отдельных комнатах для прислуги речи, конечно, не могло быть. Эти комнаты при кухне стали обычными среди других в общей коммунальной квартире. Просто заселялись одним, или от силы двумя жильцами.

Интересно убирался снег с крыш дома. На трамвайные линии сбрасывать его нельзя было. Но скат крыши был и в сторону проезда. И если и сбрасывали когда-нибудь, то за очень короткое время. Ведь иначе надолго остановилось бы движение. Поэтому все сбрасывали во дворы. Даже с какой-то части и этого ската, обращенного к улице. Оставшуюся часть снега и сосулек за очень короткое время, огородив тротуары, сбрасывали в проезд. Даже на трамвайные линии. Тут же находились дежурные подводы с высокими бортами. Их быстро загружали снегом и куда-то увозили. Все-таки, на какое-то время движение, конечно, замирало. Поэтому там очищали все сравнительно быстро. А вот дворы во время очистки крыш на какое-то время вообще выходили из строя. Здесь не очень спешили. Когда заканчивали сбрасывать, в глубоком, завалившем весь двор, снегу протаптывались узкие дорожки, расчищавшиеся лопатами. А потом по середине двора устанавливали снеготопку. Не знаю уж, как ее правильнее назвать. Это был большой пирамидообразный деревянный ящик, перевернутый вверх широкой своей частью. В центре ящика было установлено специальное устройство с топкой, которое растапливало наваливаемый сверху снег. Вода самотеком уходила со двора на улицу к решеткам ливневой канализации. Ходить и по снегу и по воде было неуютно, поэтому через двор в это время старались не ходить. Иногда выкладывали мостки из ящиков и досок, как во время наводнения.

Дворы наши были унылые, абсолютно лишенные какого бы то ни было намека на благоустройство. Даже скамеечек не было. Я часто видел во многих домах вокруг небольшие садики, цветники, игровые площадки для детей, скамеечки для старушек. Но это, в основном, было в старых небольших дворах при невысоких домах. Наш же двор был аскетичным, голым, полностью асфальтированным. Около арки ворот помещался большой ящик для мусора. И все. Конечно, убирать такой двор было значительно проще, чем имеющие какую-нибудь планировку, зелень, площадки и тому подобное.