Виталий Никольский - Аквариум-2

Сталинград — символ надежды

В начале августа 1942 года меня вызвали в отдел кадров Разведывательного управления и предложили назначение на должность начальника 2-го (агентурного) отделения разведуправления штаба вновь создаваемого Юго-Восточного фронта (5 августа Сталинградский фронт был на короткий промежуток времени разделен на Сталинградский и Юго-Восточный).

Я с радостью согласился, не столько потому, что это было значительное повышение по службе, сколько из-за того, что дальнейшее пребывание под руководством полковника Жемчужина, повседневное общение с ним, выслушивание его вздорных, зачастую просто вредных указаний становилось нетерпимым.

Меня познакомили с будущим начальником разведывательного отдела штаба фронта подполковником Кочетковым Михаилом Андреевичем, который коротко ввел меня в курс событий, снабдил должными полномочиями и инструкциями по подбору необходимого для развертывания заново 2-го и 3-го (диверсионного) отделений имущества и улетел в Сталинград. Кочеткова я встречал до войны в разведуправлении и затем в первые месяцы военных действий. Он оставил впечатление знающего и энергичного командира, опытного разведчика, предоставлявшего известную самостоятельность и инициативу своим подчиненным.

Поскольку штаб фронта и его подразделения создавались заново, мне надлежало рассчитать потребное количество материально-технических средств для обеспечения работы 2-го и 3-го отделений, включая узел связи, агентурные рации, радиопитание, парашюты, оружие, взрывчатые вещества, продовольствие, боеприпасы, получить все это в центральных довольствующих органах и на складах и доставить с одним из прямых воинских эшелонов в Сталинград.

Некоторый опыт, приобретенный за время работы во 2-м отделении разведотдела штаба Западного фронта, помог мне относительно правильно учесть потребности вновь создаваемых разведорганов и в короткий срок отбыть с эшелоном к месту назначения. Имущества самых различных номенклатур набралось на целый пульмановский вагон[6].

Несмотря на то, что нашему эшелону давали «зеленую улицу», путешествие заняло десять дней. Чем ближе мы подъезжали к Сталинграду, тем больше встречалось разрушенных вокзалов, мостов и других сооружений, и тем чаще мы подвергались налету немецкой авиации. Станции и полустанки были забиты составами. Многие из них пылали после недавних бомбежек.

Со мною ехали два оперативных работника будущего 2-го отделения: старшие лейтенанты Фурсов и Пантелеев. В Сталинграде к нам должны были прикомандировать капитана Смоленкова. Остальной состав отделения надлежало подобрать на месте.

В Борисоглебске наш эшелон подвергся ожесточенной бомбежке. Был разбит полностью один вагон, несколько человек убило, многих ранило. Станция была почти на сутки выведена из строя. В ночь на 9 августа мы двинулись дальше, а утром 11-го числа эшелон окончательно остановился в степи на каком-то разъезде, до отказа забитом товарными вагонами, цистернами и платформами. Дальше поезда не ходили, так как линия была разбита бомбежкой и заставлена порожняком.

До Сталинграда оставалось около 180 километров. Юго-западнее слышался шум боя. Очевидно, линия фронта была недалеко. Часть, при которой мы находились в одном эшелоне, разгрузилась и спешно, своим ходом направилась на гул орудий. Мы остались одни. Для перевозки нашего имущества нужно было не менее пяти грузовиков ЗИС-5 — самых мощных, что мы имели в то время, грузоподъемностью в 3 тонны.

Оставив своих подчиненных на забитом вагонами полустанке охранять груз, я на попутных машинах добрался до Сталинграда, нашел разведотдел и с помощью подполковника Кочеткова получил пять грузовиков. Утром 12 августа к радости моих спутников, считавших меня погибшим, я вернулся к опустевшему эшелону. Едва мы успели погрузить наше имущество на автомобили и отъехать километра два в тень небольшой придорожной рощи, как на полустанок налетела девятка немецких Ю-88, и через несколько минут товарные вагоны нашего эшелона пылали, как громадный костер. Через пару часов железнодорожная линия была перерезана прорвавшимися танками противника. Нам повезло и дальше. Несмотря на частые налеты немецкой авиации, охотившейся и здесь за каждой автомашиной, мы благополучно добрались до фронтового города, которому второй раз за 24 года пришлось переживать ужасы войны. За этот рейс приказом командующего фронтом я был награжден орденом «Красная Звезда». С 15 августа 2-е отделение разведотдела штаба фронта начало действовать.

По опыту, приобретенному в первые месяцы войны на Западном фронте, я отказался от расквартирования постоянного и переменного состава отделения в центре города и расположился в нескольких хибарках на его окраине. Рядовой и сержантский состав для обслуживания отделения без труда подобрали в запасном полку и не теряя времени начали поиски людей, которых можно было бы после непродолжительного обучения, главным образом радиоделу, направить на разведку в тыл противника.

Подготовка разведчиков и диверсантов из числа местных жителей, рядового и сержантского состава частей проводилась централизованно во фронтовой разведывательной школе, недавно созданной при разведотделе. Командовали этим учебным заведением майор Шарыгин и батальонный комиссар Цирлин, преподавали наши офицеры и несколько радиоспециалистов. Начинать все нужно было заново, так сказать, с нулевого цикла. Не было людей, пособий, материально-технических средств, продовольствия, и самое главное, опыта и теоретической подготовки у большинства командиров-преподавателей.

Помимо привезенных нами из Москвы парашютов, агентурных раций, небольшого запаса оружия, мин, тола и продовольствия в разведотделе не было ничего другого. Отсутствовали автотранспорт, гражданская экипировка. Однако выход был найден. Командование фронтом дало нам чрезвычайные полномочия — вручило мандаты, предоставляющие право отбирать у всех учреждений Сталинградской области, за исключением обкома ВКП(б), легковой и грузовой автотранспорт, конфисковывать для нужд фронта в торговых организациях гражданскую одежду и продовольствие. Для переменного состава были отпущены красноармейские пайки, и вскоре мы имели все необходимое, чтобы начать подготовку разведчиков.

Правда, не обошлось и без курьезов. 20 августа, возвращаясь из разведшколы, одно из подразделений которой находилось на левом берегу Волги в деревушке Суходол, мы обогнали легковой автомобиль. Задержали, проверили документы. Владельцем его оказался секретарь Калачского райкома ВКП(б), обеспечивший себя запасами горюче-смазочных материалов, продовольствия, водки и фиктивными документами, свидетельствующими о том, что он якобы командует истребительным батальоном. Однако указать, где находится его подразделение, сей «командир» не смог. Водитель, человек более порядочный, чем его шеф, попросил направить его в какую-либо часть, так как ему было стыдно болтаться в тылу, в то время как его товарищи воюют. Высадив незадачливого районного руководителя, не понявшего своей роли в столь грозное время, мы отобрали «эмку» для нужд фронта, в чем выдали, как это водится, расписку.