Джерри Бутлер - Непристойный талант, или Исповедь мужчины-порнозвезды

После этого я и Джинджер занимались любовью. Она кричала громче любой другой девушки, с которой я когда-либо был и кончила три раза за 15 минут. Это было чистое блаженство. Я даже не мылся до следующего дня, мне хотелось чувствовать ее на своем теле. Если бы свет погас, я осветил бы комнату своей улыбкой.

Позже мы пошли на пляж с Роном Джереми и еще несколькими людьми. Рон, самый настоящий распутник, пошел прямо на Джинджер. Плавая, я оглянулся и увидел, как она сосет пенис Рона на пляже. Порно — это одно, но здесь не было никакой камеры! И хотя я присоединился к ним третьим, я все же расстроился. После этого я послал Джинджер к черту. Она так расстроилась, что пожаловалась Дейву и Светлане. Они разозлились на меня, мол, какого черта! «Что ты делаешь? Это первый фильм Джинджер. Отнесись к ней хорошо».

Джинджер в конце концов извинилась и мы снова стали друзьями, но на расстоянии. Когда я видел ее шашни с кем-нибудь из съемочной группы, я знал, что в конечном счете она будет расстраиваться, но все еще не мог оставаться в стороне. Я рано уехал с острова на съемки фильма «Табу III» в Калифорнии. Когда Джинджер вернулась в Лос-Анджелес, мы даже планировали снова сниматься вместе. Это все, что осталось от нашего шестидневного знакомства! Вернувшись в Калифорнию, я купил ей небольшое кольцо для помолвки, упаковал его в большую коробку и поехал встречать ее в аэропорт. Ее даже не было на самолете!

Когда через несколько лет мы с Джинджер вместе снимались в фильме «Рулевой Беверли Хиллс» (Beverly Hills Cox), я обдумывал свой уход из бизнеса. Я просто уже не так хорошо функционировал в сексуальном плане. В довершении всего я работал на Caballerro и, по некоторым причинам, я, работая на них, никогда не мог добиться полноценной эрекции. У них на съемках всегда было очень напряженно.

Перед своей сценой, я предупредил себя: «Если ты не сделаешь сцену хорошо, то это все. Ты уходишь».

Если вы видели «Рулевого Беверли Хиллс», то знаете, что я все сделал как надо. Играя неряшливого, грязного автомеханика, я трахал Джинджер на капоте красного порше. Мое лицо было испачкано машинных маслом, а она выглядела великолепно в белой маечке и плотно облегающих джинсах. В начале сексуальной сцены мое восхищение вызвала машина, а не женщина. Я сиял в раскаленном свете этого потрясающего автомобиля. Это было также легко, как осуществлять секс на улице. (На улице, когда лучи солнца падают на мое тело, согревая его и заставляя потеть, я могу трахнуть любого.) В этом прокуренном гараже я занимался любовью не столько с Джинджер, сколько с машиной. Вместе с распростертой на капоте Джинджер, я трахал этот дорогой кусок металла. Я ощущал свой пенис таким длинным, что, казалось, я могу вынимать его вечно и никогда не вынуть из нее. (Позже Джинджер призналась, что это была ее самая любимая сексуальная сцена.) Вы сможете почувствовать напряжение, концентрацию всех, кто смотрел на нас. Обычно во время сексуальной сцены слышно, как дает указания режиссер и переговариваются другие люди. Во время этой сцены слышен только скрежет работающего мотора.

Мне нравится Джинджер, но я думаю, что порнобизнес слишком повлиял на нее. Ее игра прекрасна — когда у нее подходящие роли. К сожалению, она слишком часто появляется в ролях, смешных для актрисы с ее возможностями. Она так популярна, потому что походит на невинную соседскую девочку-нимфетку. Ростом чуть выше 5 футов, эта козявка как будто боится отсутствия грязи. Сейчас она издевается над миром.

Когда я встретил Лоис Айрис (Lois Ayres) (настоящее имя Сондра Стиллман — Sondra Stillman), мы делали фильм «Капитуляция в раю». У нас не было секса, но я наблюдал за ней во время съемок и сцена, где она выбралась из воды на пляже, одетая в длинное, мокрое, красное платье, очень распалила меня. Одно время у нее была самое лучшее тело в нашем бизнесе.

Лоис всегда была очень приятной, но бр-р-р…, если вы делали с ней «69», это было похоже на исследование грязной птичьей клетки собственным языком. Казалось, во время секса Лоис всегда больно. Но она была такой приятной, что мне не хотелось на нее сердиться, но я не мог играть с ней правильно.

У нас была с ней сцена в фильме «Бутси» (пародия на фильм «Тутси»). У меня была эрекция, когда я лизал Лоис. Неожиданно мне на язык попал кусок слипшегося крема. Я так расстроился и мне было так противно, что я пошел в ванную и вымыл рот. После этого я не мог добиться эрекции. И режиссер на меня рассердился!

В конце концов, распространился слух о том, что у Лоис страшные проблемы с ее женскими запахами и ей велели вымыть место действия — буквально. Когда я работал с Лоис через год, она была прекрасна.

Лоис всегда была внутри и снаружи любви. Она представляла собой типичную девушку из Мелроуз — вы знаете, такая сопливая девчонка, которая только и делает, что все время танцует и веселится в компании. В половине случаев она не показывалась на съемочной площадке, хотя и обещала. Она тоже сломалась, как и большинство из нас, но все еще идет вперед, счастливая.

Ванесса Дель Рио — это моя последняя, на все времена любимая порноактриса. Я помню, как просматривал пленки с ее участием на разбитом проекторе моего отца. Когда я встретил ее на вечере, посвященном Веронике Харт, Ванесса подошла ко мне, как голодный щенок, ищущий утром еду. После того, как она просмотрела первую пару моих фильмов, она «захотела со мной встретиться». Смеясь, я сказал ей: «Поговорите с моим пенисом. Ваше имя оставило на нем глубокие следы от мозолей на моих руках».

Я встречался с Ванессой каждый день в течении трех месяцев. Жизнерадостно пухленькая женщина со щедрыми формами, она была похожа на воздушный шарик на параде. Она создавала впечатление, что если двадцать парней не будут удерживать ее у земли, она унесется прочь. Она была сама крайность. Ее мягкость проникала в вас. Заниматься любовью с Ванессой — все равно, что заниматься любовью с морем в штормовую ночь. Волны ее плоти перекатывались от колен, по спине, до шеи и обратно. Ванесса была как индейка на День Благодарения — и День Благодарения — это каждый день, когда он наступает для латиноамериканок.

Квартира Ванессы напоминала сексуальную гробницу. Везде были развешаны гигантские плакаты, вырезанные в полный рост и выставленные в окнах лицом на улицу. Мы никогда не выходили поесть, всегда заказывали еду на дом. Это сберегало наше время для того, чтобы натрахаться. Клитор Ванессы был размером с колпачок от шариковой ручки, она была самой отзывчивой любовницей из всех, кого я знал. Стоило только коснуться клитора и она кончала.

После ванны она смазывала тело детским маслом и шерсть от двух ее кошек прилипала к коже. Обычно мы занимались любовью на пушистом одеяле и кошачья шерсть была на нас повсюду. Иногда я не смог бы сказать, что у меня во рту — одеяло или Ванесса. Несмотря на наш бурный секс, мы оба были очень одиноки и тянулись друг к другу.