Дебора Кертис - Touching From a Distance

Может быть, я не уделяла Йену того внимания, которого он ожидал дома. Кто знает? Но обожания прессы, по-видимому, для него было недостаточно. В музыкальных обзорах все чаще стали останавливаться на танцах Йена. Для меня же они были лишь частью выступления, и я видела свою роль в том, чтобы заботиться об исполнителе дома.

Я старалась создать для него спокойную обстановку вне выступлений, то, куда всегда можно вернуться, — пристанище. И вряд ли могла оценить его маниакальные выпады на сцене, в то время как вся моя жизнь была сосредоточена на том, чтобы исключить любые подобные происшествия дома. Искусство воплотилось в реальности или реальность в искусстве? Я старалась относиться к нему как к нормальному человеку, — так и следует вести себя с эпилептиком, — но он с трудом возвращался от сценической жизни к повседневной. И пусть я заботилась о нем, пусть мы были знакомы со школы — он все равно относился ко мне как к какому-нибудь подхалиму из числа тех, кто пытался набиться к ним, знаменитостям, в друзья.

Йен почти перестал со мной разговаривать, и в отчаянии я решила обратиться к своей патронажной сестре. Она была очень отзывчива и договорилась для меня о встрече с его лечащим врачом. Йен очень ясно дал понять: он не хочет, чтобы я туда ходила, и, скрой я тогда от него эту встречу, разговор с доктором мог быть куда более плодотворным. А так мы отправились вместе. Мы сели в приемной: я со спящей Натали на коленях и Йен, надутый, скрестивший руки на груди, точно трудный подросток. Врач ничуть не помог. Я рассказала об изменениях в личности Йена, а он заверил меня в том, что, исходя из обстоятельств, это совершенно нормально. Как справиться с проблемой, я так и не узнала, зато возникло чувство, что от меня что-то скрыли. Могла ли эта встреча закончиться по-другому без присутствия невозмутимого Йена, я не знаю.

Бернард Самнер также заметил, что Йен стал более неуправляемым: «Он был похож на сумасшедшего. Если не получал то, чего хотел, то рвал и метал, но иногда просто выставлял себя в нелепом виде». Мои родители негодовали, узнав, как были встречены мои попытки разобраться с проблемами Йена. Отец твердо решил добиться ясности и договорился встретиться с врачом из местной практики. Мы чувствовали, что, хотя пациент имеет право на конфиденциальность, мы тоже имеем право получить по крайней мере прогноз состояния Йена. Ничего дельного врач не сказал; мой отец нашел его уклончивым и грубым. Он вышел из приемной уверенный в том, что у доктора самого не все в порядке с головой. Предположение оказалось не так уж далеко от истины — через неделю этот несговорчивый человек застрелился. Йена новость очень взволновала, несмотря на то, что он едва знал самоубийцу.

В конце июля манчестерский клуб Mayflower был на один вечер переименован в Funhouse — там устроили концерт «Stuff the Superstars Special». Утром перед выступлением Дэйв Маккаллох отправился на Strawberry Studios в Стокпорте, чтобы взять интервью у Joy Division для Sounds. Кое-кто из группы напыщенно выразился: «Мы не хотим давать людям прямых ответов. Мы скорее хотим, чтобы они задавали вопросы себе». Итак, интервью началось: Дэйв выудил из Йена кое-какую информацию об «Unknown Pleasures», но от остальных участников группы не добился даже имен, не говоря уже о том, чтобы углубиться в рассуждения о музыке Joy Division. Несмотря на то, что журналист решил, будто умом парни из группы не обременены, он посвятил им в Sounds целых две страницы, на которые они явно не наговорили.

В августе 1979 года Joy Division играли в зале Ассоциации христианской молодежи в Лондоне, на Тоттенхем-Корт-роуд. В тот вечер они делили сцену с Echo and the Bunnymen, The Teardrop Explodes и Essential Logic. Essential Logic легче было вообще не выступать, чем делать это после Joy Division; они вышли на сцену, когда большинство зрителей разошлись, Эдриан Триллс в статье для NME с восторгом отозвался о каждом из Joy Division и подытожил: «У них есть дух и чувство»[12]. Не оставалось никаких сомнений: Йен прославился, Он добился того, чего хотел всегда. Его жизнь стала общественным достоянием. Посторонние люди высказывали свои впечатления о нем, а я злилась. Для меня он словно исчез; муж и отец прекратили свое существование, и планы на будущее он обсуждал теперь с Робом.

Он появился на обложке августовского NME, на этот раз без плаща и сигареты и вместе с Бернардом Самнером. Йен выглядит на удивление непринужденно, но Бернард сидит, отвернувшись от объектива, а тесный костюм и куцый галстук делают его более чем когда-либо похожим на школьника.

На той же неделе Joy Division пригласили играть в ливерпульский Eric’s. Я родилась в Ливерпуле и с большим нетерпением ждала поездки. Мне доставило огромное удовольствие самостоятельно добраться до города и найти клуб; а Йен не забыл включить меня в список гостей. Не то чтобы он часто забывал, но все-таки было бы неловко топтаться у входа без толку. Я вошла в гримерку, разыскивая Йена, и обнаружила его и еще кого-то из ребят за разговором с парочкой молодых поклонниц. Тогда я не придала этому значения, но на следующий день Йен попросил меня не приходить на концерт без Сью или других девушек, мол, это нечестно. Нам постепенно давали понять, что жены и девушки больше не желанные гости. Это в начале их карьеры, когда зрителей приходило мало, мы могли пригодиться для массовки; иногда мы усаживались на усилитель — стеречь, чтобы его не стащили. Было само собой разумеющимся, что мы будем стирать и гладить одежду, упаковывать чемоданы и оправдываться за них перед начальством, но времена изменились, и мы стали вредны для имиджа. Роб Греттон принял вину на себя, но, говоря начистоту, никто не лишал парней права на собственное мнение. Если они были не согласны с «антиженской» политикой, то могли хотя бы высказаться по этому поводу. Я была ужасно огорчена: все происходившее напоминало времена моей беременности. Я тогда уже не влезала в джинсы и в панике одолжила мамино платье. Когда я пришла на концерт, Тони только покосился на меня, а потом отвернулся, ничего не сказав, даже не поздоровавшись. В тот момент я впервые почувствовала, что мое присутствие может быть нежеланным или даже неприемлемым.

Афиши выступлений в Ливерпуле и Манчестере. 1979.

Только Стив Моррис продолжал везде брать с собой девушку. Он не высказывал никаких возражений, а просто не слушал того, что говорят другие. С точки зрения управления группой, был, вероятно, смысл держать заботливых женщин подальше от сцены. Это укрепляло отношения внутри группы и позволяло сосредоточиться на главном. Если Йен собирался изображать истерзанную душу на сцене, это было легче сделать без настороженного взгляда женщины, которая стирает его трусы.