Борис Васильев - А мы служили на крейсерах

Стрельбу не отстрелять.

Можно конечно было, если бы на эту как раз стрельбу не должен был придти флагманский артиллерист эскадры, так как стрельба наша закрывала план боевой подготовки.

В общем жопа в полный рост.

Делать нечего, вызываю на связь флагарта, так мол и так, прошу направить ко мне вашего техника — инструктора для оказания помощи.

Тот помолчал-помолчал, соображал видно что-то — и: "Хорошо. Пришлю".

Пришел под вечер его мичман. Посмотрел на наш безобразие.

Да, говорит. Это все.

Зарядил я ему пару бутылок шила корабельного, чтоб доложил обстановку правильно, отправил назад…

Он видно совсем правильно доложил.

Уже не я, а меня флагарт на связь зовет, как мол дела?

Работаем, отвечаю.

Он осторожненько так, ты, говорит, понимаешь, что план боевой подготовки всей эскадры под срывом?

Понимаю…

Так вот вы там давайте решайте, стрельба должна быть выполнена. Как понял? Понял, чего уж тут не понять.

Ну а пока суть да дело — уж и не знаю, как мичман мой радиотехнический добился того, что по курсу пушка мишень сопровождает. Но вот по углу места — по возвышению то есть — никак. Торчит как х… перед свадьбой.

Время впереди — ночь.

Как уж мы решение принимали — долго описывать. У ученых это «мозговым штурмом» называется. Если б у нас мозги были… а так ведь сплошная кость.

Ладно.

В конце концов решили, что гений наш главный радиотехнический спиной во время стрельбы счетно-решающий прибор прикроет, и вручную будет ручку угла места крутить.

Попробовали пару раз. Вроде получается, только от усердия мичман слегка по прибору елозит задницей.

Ну да не театр Вахтангова, обстановка боевая.

Тем временем утро на дворе.

Доложили — готовы…

Пришел флагарт, снялись, вышли. Рожи у нас конечно те еще были — как будто всю ночь водку пили, перед стрельбой артиллеристы по традиции не бреются, глаза от бессонной ночи красные. Кролики, блин. Всю ночь трахались.

От точки якорной отошли миль на несколько, тревогу сыграли.

Флагарт — в пост, мы со старпомом на мостике, откомандовали, что надо, из поста доклад, что «залет» пошел, то есть цель имитированную запустили, цель сопровождается устойчиво, соответственно — огонь!

Артустановка лихо боезапас через каналы стволов за борт выгрузила, и по курсу, и по углу места цель сопровождает, то есть двигается. Отстреляли в общем.

Пушку проверили, дали отбой тревоги.

Спустился я в каюту, флагарт из поста поднялся. Сидим, пьем чай. Молчим. Время на якорь становиться, меня на мост вызывают, тут флагарт заговорил:

— Стрельбу на четверку оцениваю. Уж больно твой мичман здорово танец живота на счетно-решающем выдавал. Лихо задницей прибор полировал… Конспираторы хреновы…

Так и закрыли мы план боевой подготовки эскадры. На четверку.

………………………

Работяги с артзавода, в базе, оценили разрушение матчасти в шесть литров спирта.

При этом отметили, что такого талантливого разгрома боевой техники в мирное время встречать еще не приходилось…

Остановите музыку

Это песня такая была, если кто не помнит.

А у нас проблема была из-за музыки.

Пароход из ремонта выходит, ходовые испытания крутятся, а нас работяги задрали. Мы, офицеры БЧ-2 — в одном отсеке жили. А палубой выше — рабочих-наладчиков поселили.

И каждый-то у них вечер, переходя плавно в ночь, часиков до двух — музыка, песни, топот, девки — монтажницы визжат. Тут спать сил нет как хочется, на мост через четыре часа, и вот тебе.

Попросили ребят пару раз, мол потише, те пообещали, да толку — то в обещаниях после первой — второй рюмки спирта для протирания налаживаемой боевой техники…

Надоело.

А надо сказать, был у нас настоящий инженер. То есть в принципе в БЧ-2 двое инженеров было, только один из них — так, вроде и инженер, а вроде и нет, а зато уж второй — инженер. Вечно какие-то железки, запчасти, радиодетали у него.

И родилось у него решение инженерное.

Где он свистнул «головку» от динамика стационарного мегафона — не знаю. А надо сказать, что штука это — кто не видел, весом килограммов двадцать, высотой сантиметров сорок.

И вот инженер наш, снял в подволоке каюты своей технологический лючек, головку мегафонную эту прижал к подволоку — то есть получается к палубе вышележащей каюты, где народ гулеванить возлюбил, раскрепил соответственно… Магнитофоны у нас в БЧ-2 были, но чтобы большего эффекта достигнуть — у начальника оркестра усилитель взял.

Нас всех конечно предупредил о готовящемся действе, возражений не было…

И в четыре часа ночи.

Сменившись с вахты — ВРУБИЛ!!!!

На полную.

То ли «Ти-рекс» — то ли «Лед зеппелин». Он к року тяготел, причем не самому легкому.

Уши у нас хорошо подзаложило, и переборки завибрировали, а уж что творилось у работяг в каюте — не знаю.

Но представьте, что будит вас, через час, как заснули, приняв на грудь грамм по четыреста, тем, что палуба вдруг начинает вибрируя орать что — то по аглицки человеческим голосом.

Нда. Работяг, когда они к нам влетели надо было просто видеть.

И что конечно… характерно — как бабка пошептала.

Кончились у нас над головой гулянки.

Вот, как техника на людей облагораживающе влияет.

Невезение

Говорят в «роял нэви» офицерам в личном деле пометку делают — везучий-невезучий.

Правильно, наверное. Вопрос невезучести в море остро стоит, и уж ежели пароход какой невезучим прослывет, как например «Орел» в российском флоте — это навсегда.

Но и у офицеров тоже невезучесть проявляется.

Причем кому-то в службе не везет, а кому-то…

Вот я про инженера нашего рассказывал, как он работяг шумящих по ночам успокаивал, да как спирт из закрытого сейфа добывали. Хороший в принципе мужик он был (назовем его Гошей, к примеру) но — невезучий, скорее всего.

«СлучАи» с ним разные были, а началось пожалуй, с того, что после ремонта мы задачи всякие выполняли, на боевую готовились, ну и стреляли, соответственно.

А инженеры в аккурат за «объективный контроль» выполненных стрельб отвечали. То-есть контрольно-записывающая аппаратура, прочая дребедень… вот в числе этой самой КЗА были и кинокамеры, три штуки. Каждая — по семнадцать килограммов весом, то есть нормально военная техника. Одна в посту стрельбовом ставилась, а две — на антенну. Так вот, отстрелялись мы как-то, едем дальше по плану, смеркается… У Гоши — мысль возникла, что раз стрельб не будет сегодня — надо бы камеры с антенного поста снять, да пленку — в проявку. Антенна его комплекса как раз на крыше ГКП стояла. Послал он моряка камеры эти снимать (напоминаю — 17 кг каждая), моряк на антенну залез. Гоша конечно никого особенно предупреждать не стал, так что Кэп пароходом спокойно рулил…ну и видимо то ли повернули мы резко — то ли просто качнуло неудачно — короче говоря наблюдают с ГКП в иллюминаторы пролет сверху вниз, то есть с антенны на пост управления кранами (он палубой ниже ГКП был) тела матросского, с какой-то железякой в обнимку. То что железяка — по звуку слышно было, когда с палубой вся конструкция соприкоснулась.