Так сказал тренер - Наталья Ильинична Дубова
После встречи с Дидье я подписала предложенный им контракт. Совместная работа началась в Лионе в школе Мюриэль Бушер-Зазуи и на катках в штате Коннектикут, где я занималась со своей группой.
Выбор музыки для произвольной программы и то, что было уже поставлено хореографом, лично мне не понравились. Менять было поздно, да и идея удерживала — песня «I have a dream» должна была, по задумке, покорить американского зрителя в Солт-Лейк-Сити. Других аспектов в работе было предостаточно, так что программу приняла без изменений. Оставалось накатывать и шлифовать элементы. Гвендалю добиваться стабильности, а Марине стать более эмоциональной. И конечно, все срывы и дискуссии-разборки на льду должны были прекратиться.
Конфликтность присутствовала. Как-то после тренировки я завела с Гвендалем разговор: «Скажи мне, пожалуйста, почему, если Марина просит тебя помочь выбрать ей новый компьютер, ты отказываешься? Она твоя партнёрша, девушка, с которой вы идёте к одной цели». Гвенд аль грустно улыбнулся: «Если это нужно было бы для вас или ребят из группы, которых я знаю много лет, я с удовольствием откликнулся бы на любую просьбу. Для Марины не могу. Что ни делай, как ни старайся, как всегда, буду виноват. Такой у неё характер».
В разгар подготовки, когда из ребят накал страстей выплеснул на лёд откровенную ругань, мне пришлось сказать «стоп» и прервать тренировку: «Так, ничего успокоительного говорить не буду. Просто за ваш счёт купим билеты на “Конкорд”, и вы на самом быстром самолёте всего-то за 10 тысяч долларов слетаете на день в Париж проветрить мозги и поговорить с федерацией».
Это ли или время до соревнований, которые быстро приближались, сработало, но разборки прекратились. Тем более перед Олимпиадой нужно было выиграть чемпионат Европы.
Сильной фишкой Марины и Гвендаля стал оригинальный танец «Фламенко». Спасибо великолепному испанскому танцовщику и хореографу Антонио Нахарро. Не могу забыть те часы, проведённые в зале и на льду с Антонио. В его родном Мадриде день за днём вытачивался каждый жест, каждый поворот головы. Обыгрывался всплеск рук и горящие глаза партнёров, без которых нет испанских танцев. Я внимательно следила за каждым движением Марины и Гвендаля на паркете. Предстояло всё это воспроизвести на льду. Как вы понимаете, лёд — не паркет, здесь другие шаги и повороты, другая скорость. Итог нашей совместной работы над «Фламенко» — шквал аплодисментов и высокие оценки судей на чемпионате Европы, а затем и на Олимпиаде.
Мечта сбылась — Марина и Гвендаль выиграли Олимпиаду.
После завершения карьеры Марина неожиданно приехала в гости. Остановилась у нас. Визит совпал с моим днём рождения, и мы славно погуляли в большой компании, в которой Марина многих, включая моего сына и его жену, хорошо знала.
Времени поговорить о будущей работе хватило. Когда зашёл разговор о её личной жизни, Марина назвала имя известного хоккеиста и свою мечту — выйти за него замуж. Мы, конечно, сразу среагировали на фамилию и на следующий день отправились к отцу хоккеиста, с которым Семён был в дружбе. Экспромт удался. Встреча прошла на высшем уровне. Марина была довольна, но успела мне в машине шепнуть, что шансов у неё заполучить жениха не прибавилось.
С тренерским делом во Франции у Марины обстояло не лучшим образом. Никто с распростёртыми объятьями Марину после её мировых и олимпийских побед не ждал. Зная это, я предложила ей поехать со мной в Мадрид к Антонио и помочь в работе с моей американской парой, претендующей на участие в Олимпиаде. Занятия проходили у Антонио в зале и на катке. Я доверила Марине самостоятельную работу в часы моего перерыва. Мы с американской мамой, которая оплачивала все расходы, включая приезд Марины в Мадрид, любили посидеть в ближайшем кафе.
И вот в один из таких кофейных перерывов узнаю от удивлённой мамы фигуристки, что Марина ведёт какие-то странные разговоры с ребятами. Судя по всему, хочет забрать их к себе и стать их тренером.
Не получилось, как и не получилось сохранить нашу многолетнюю дружбу.
Глава 8. Мои коллеги — мои кумиры
Сначала хочу их всех назвать: Станислав Алексеевич Жук, Игорь Борисович Москвин, Виктор Николаевич Кудрявцев, Этери Георгиевна Тутберидзе.
Больших похвал заслуживает Алексей Николаевич Мишин, воспитавший олимпийских чемпионов: двух Алексеев — Урманова и Ягудина — и Евгения Плющенко.
Елене Анатольевне Чайковской отдельное спасибо за учеников — Людмилу Пахомову и Александра Горшкова. Во многом благодаря её стараниям и их исполнительскому мастерству танцы были включены в программу Олимпийских игр.
Тамара Николаевна Москвина — ученица, жена Игоря Борисовича Москвина. Имена её учеников составляют длинный список олимпийских чемпионов.
Уважаемый мною Валентин Николаев внёс огромный вклад в победу Олимпийских чемпионов Оксаны Баюл и Виктора Петренко, работая вместе с Галиной Змиевской.
И всё-таки первая четвёрка названных — это тренеры, которые заняли в истории российского и мирового фигурного катания особое место. Не обижайтесь, дорогие коллеги. Просто у меня свои впечатления об этих людях, которые помогали мне в нелёгкой работе тренера.
Станислав Алексеевич Жук
Его имя сегодня для меня, прежде всего, — бренд парного катания. Однако эта история связана с одиночницей.
На «Стадион юных пионеров», где я начала работать, незнакомая бабушка привела внучку в мою группу и сказала: «Говорят, у вас хорошо получается. Возьмите Леночку к себе — она бредит фигурным катанием. Родителям некогда, все на работе пропадают, а она рвётся на каток».
Мне трудно было сразу решить — группа была переполнена. Маленькая Лена заплакала, и сердце моё сжалась: «Хорошо, давай посмотрим на тебя, и не хныкать».
Лена вышла на лёд. В свои восемь лет она мало что могла мне показать, но передвигалась по катку довольно быстро. Меня сразу подкупило то, что, падая на лёд, Лена сразу вскакивала и снова неслась по кругу. Я не могла сказать «нет» — так Лена Водорезова начала свой звёздный путь в фигурном катании. Её главным достижением через много лет стали не только медали и титулы — Лена открыла дверь
