Вадим Абрамов - Контрразведка. Щит и меч против Абвера и ЦРУ
На «Корня», легализовавшегося под другой фамилией в Елгаве, первыми вышли не наши чекисты, а его же "братья по оружию" из крупного бандформирования "Даугавас ванаги" ("Двинские соколы"), они хорошо его помнили по совместным карательным акциям против советских партизан. Агентурную связь с немцами от них он скрыл, но был вынужден согласиться на сотрудничество. Однако вскоре, почувствовав повышенное к себе внимание советской контрразведки, без согласования с «Ванагами» перешел на нелегальное положение, обосновавшись в хорошо оборудованном лесном "схроне".
По согласованию с Абакумовым Евгений Петрович сам занялся расследованием и срочно вылетел в Ригу.
Латышские коллеги уже активно работали по этому делу. Через агентуру в бандитском подполье удалось установить примерный круг лиц, возможно причастных к диверсиям, среди них значился и недавно исчезнувший из Елгавы «Корень». Обрабатывая его связи, чекисты вышли на одного из агентов — «Линду», оставшуюся в городе. Она сообщила довольно важные сведения о самом «Корне» и его отношениях с «Ванагами» и, в частности, о том, что он ушел из лесу и прячется на каком-то дальнем хуторе, где еще при немцах была оборудована конспиративная радиоквартира. «Линда» уверенно заявила, что о наличии радиосвязи с немцами, а теперь — американцами, «Корень» бандитам не рассказал, но они, как-то прознав об этом, заподозрили его в связях с русскими и заочно обвинили его в предательстве, подтверждением чему стали, якобы, их последние провалы.
От нее же стало известно, что «Корень» очень обеспокоен судьбой семьи — матери, жены и двух детей, депортированных недавно куда-то в Сибирь.
Питовранов решил лично побеседовать с «Линдой», надеясь склонить ее к честному сотрудничеству и через нее выйти непосредственно на «Корня». В прошлом, в еще довоенной Латвии, она была одной из первых комсомолок и с приходом немцев вынуждена была уйти в подполье. Но ее с друзьями предали и, оказавшись в сложном положении, она предпочла расстрелу сотрудничество с оккупантами.
Эти аргументы и были использованы в вербовочной беседе.
Перед агентом поставили непростую задачу — найти «Корня» и попытаться склонить его к прямому разговору с самим начальником советской контрразведки. Ему гарантировалась жизнь, а его семье — скорое возвращение из Сибири. Но все это — на определенных условиях, поскольку за ним уже тянется длинный шлейф тяжелых преступлений. Загнанный в угол, «Корень» согласился. Встречу он предложил в вечерние часы, в заброшенной рыбацкой избушке на длинной песчаной косе. Все подходы к избушке просматривались на километры. Организация поблизости засады исключалась — на неглубоком снегу четко печатались любые следы.
Коллеги выражали обоснованные сомнения в целесообразности такой встречи, поскольку риск казался неадекватным. «Корню» терять, по существу, нечего, он твердо уверовал, что его ждет «вышка», поэтому и его поведение будет непредсказуемым.
Но и у Питовранова были свои резоны. Внимательно изучив все материалы, включая "Личное дело" курсанта школы младших командиров в г. Ризекне Гунарда Езерше, 1914 г. рождения, поговорив с людьми, хорошо знавшими «Корня», в том числе с «Линдой», он пришел к заключению, что личная встреча может стать достаточно продуктивной….
"Корень" перестал существовать, появился «Пятрас» — по имени любимого сына.
"Даугавас ванаги" имели свой канал радиосвязи с американской военной разведкой и, получив от нее подтверждение агентурных отношений с «Корнем», успокоились, хотя продолжали его удерживать под более строгим контролем. Тем не менее, регулярно поступавшая от «Пятраса» через «Линду» оперативная информация позволила предотвратить десятки бандитских акций на территории Прибалтики и обезвредить сотни бандитов. Он очень старался искупить свою вину, чтобы когда-то снова воспитывать своих детей.
В 1951 г. при уходе морским каналом в Швецию с нашим заданием он погиб — на большой волне выпал из быстроходной лодки. Суровая, холодная Балтика стала его могилой».
В обстановке развернувшейся в послевоенный период «холодной войны» продолжалась борьба против западных спецслужб. 2 февраля 1947 г. был издан приказ МГБ СССР «Об усилении контрразведывательной работы по борьбе с агентурой американской и английской разведок». 2-е ГУ МГБ СССР и МГБ Латвии вели оперативную игру «Дуэль» против американской, английской и шведской разведок. В работе чекистов имелись успехи. Были скомпрометированы и отозваны из СССР военный атташе США Р. Гроу (с помощью МГБ ГДР), помощник военно-морского атташе этой же страны Р. Дреер.
На повышение результативности такого рода работы был направлен в мае 1949 г. приказ МГБ «О порядке передвижения по территории Советского Союза дипломатических и консульских представителей иностранных государств и сотрудников иностранных посольств и миссий в СССР».
В февраля 1949 г. Питовранов в качестве представителя МГБ участвовал в работе комиссии Политбюро ЦК ВКП (б) по расследованию работы руководства Ленинградского обкома партии. Позднее он рассказывал А.В. Киселеву об этой поездке:
«Ночным поездом комиссия отправилась в Ленинград.
Утром, на подъезде к городу, Маленков собрал всех в своем салон-вагоне и дал общий инструктаж. Питовранову предстояло отстранить от обязанностей действовавшего начальника управления МГБ (Д.Г. Родионов, направлен в распоряжение МГБ в апреле 1949 г. -Авт.) и назначить на его место одного из заместителей, определив круг его временных полномочий. На этом его собственная миссия заканчивалась. Через день он возвратился в Москву».
За 4-летний период руководства контрразведкой генерал-майор Питовранов был награжден двумя орденами Отечественной войны 1-й степени — в августе 1946 года и в октябре 1948 года.
31 декабря 1950 г. решением Политбюро ЦК ВКП(б) б увеличении количества заместителей министра госбезопасности до 7 человек Е.П. Питовранов был назначен заместителем министра госбезопасности СССР.
Кроме него, на этот пост (в дополнение к первому заместителю министра С.И. Огольцову и заместителям министра Н.Н. Селивановскому и А.С. Блинову) были назначены бывший начальник 3-го Главного управления генерал-лейтенант Н.А. Королев (куратор милиции), бывший заведующий административным отделом ЦК партии генерал-лейтенант В.Е. Макаров (по кадрам), генерал-полковник А.Н. Аполлонов (по войскам). Тогда же обновилось руководство четырех управлений: 2-го Главного — полковник Ф.Г Шубняков (вместо Питовранова), 3-го Главного — генерал-лейтенант Я.А. Едунов (вместо Королева), 4-го управления (розыск) — генерал-майор П.С. Мещанов, Главного управления по охране на железнодорожном и водном транспорте — генерал-полковник С.А. Гоглидзе (кандидат в члены ЦК партии) и Инспекции при министре — генерал-майор П.П. Кондаков.
Через три дня, уже в новом, 1951 г., была организована Коллегия МГБ в следующем составе: председатель — B.C. Абакумов, его заместитель — С.И. Огольцов, члены — все заместители (включая Питовранова), Г.В. Утехин — начальник 1-го управления (внешней контрразведки), Ф.Г. Шубняков — начальник 2-го ГУ, Н.С. Власик-начальник Главного управления охраны (ГУО), С.А. Гоглидзе — начальник ГУО на транспорте, Я.А. Едунов — начальник 3-го ГУ, П.С. Мещанов — начальник 4-го управления, А.Ф. Волков — начальник 5-го (секретно-политического) управления, И.И. Горгонов — начальник УМГБ Московской области, П.П. Кондаков — начальник Инспекции, A.M. Леонтьев — начальник ГУ милиции, Н.П. Стаханов — начальник Главного управления пограничных войск (ГУПВ).
Падение Абакумова отразилось на судьбе Питовранова, но не сразу. 24 июля 1951 г., спустя две недели после ареста Абакумова, вместе с заместителями министра госбезопасности СССР генерал-лейтенантами С.И. Огольцовым и Н.Н. Селивановским, министром госбезопасности Украины генерал-лейтенантом Н.К. Ковальчуком и начальником Главного управления охраны на транспорте МГБ генерал-полковником С.А. Гоглидзе, он присутствовал на приеме у Сталина. Глава партии и правительства 35 минут (в присутствии 2-х членов Политбюро — Л.П. Берии и Г.М. Маленкова, и заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК партии С.Д. Игнатьева) беседовал с чекистами о работе органов госбезопасности после раскрытия «сионистского заговора в МГБ». По словам Питовранова, тогда же Сталин беседовал с ним наедине, интересовался вопросами вербовки агентуры и посоветовал сократить штат секретных сотрудников в 2–3 раза.
3 августа 1951 г. после письма Огольцова Сталину (исполняющий обязанности министра госбезопасности сообщал, что в связи с болезнью вынужден находиться на постельном режиме, и предлагал временное исполнение обязанностей министра передать Питовранову, возложив на него также «участие в допросах по делу Абакумова») Евгений Петрович 6 дней (до 9 августа 1951 г., когда министром МГБ был назначен Игнатьев) в качестве врио министра подписывал все докладные записки МГБ СССР на имя Сталина.
