Дуайт Эйзенхауэр - Крестовый поход в Европу

Соединения, получившие боевой опыт, обычно действуют более эффективно, чем те, которые впервые вступают в бой. Однако боевой опыт не рождает любви к полю боя; у ветеранов желание идти на передний край, где носятся пули и рвутся снаряды, отнюдь не больше, чем у необстрелянных солдат. Но ветераны более умело используют любую благоприятную для себя возможность во время огневой поддержки и при маневре на местности.

Они приобретают твердость, которая не может быть поколеблена неразберихой и разрушениями сражения. Но если их держать слишком долго в боях, то у них начинает проявляться физическая и духовная усталость; наиболее смелые и агрессивные из них - от природы рожденные руководить - несут необычайно большой процент потерь. Следовательно, периодический отвод частей на отдых с переднего края является обязательным для сохранения их боеспособности.

В Италии и Северо-Западной Европе мы часто не имели такой возможности, и иногда полки и батальоны должны были оставаться в боях слишком длительное время. Некоторые дивизии слишком долго не отводились с переднего края на отдых; 34-я, 45-я, 3-я и 1-я дивизии заняли первые места по числу дней, проведенных в боях. Общее число таких дней для этих соединений колебалось от 438 до 500 и более; и они также понесли относительно высокие потери.

Длительное пребывание в боях всегда оказывает плохое воздействие на войска. Если часть отводится на отдых до того, как процесс физического и душевного переутомления зашел слишком далеко, и до того, как ее потери стали очень большими, то она может, приняв новое пополнение, значительно быстрее вновь подготовиться к ведению боевых действий, чем та, которую держали в боях слишком долго. Более того, периодическое предоставление солдату отдыха от напряженной обстановки на переднем крае оказывает прекрасное влияние на укрепление его боевого духа, а моральное состояние войск в любой войне всегда остается решающим фактором.

Очень скоро после начала кампании в Северной Африке стало очевидно, что эмоциональная устойчивость и духовные силы отдельного солдата имеют столь же важное значение для обеспечения успеха в бою, как и его оружие и боевая подготовка. По мере того как нарастала интенсивность наших наступательных операций, среди личного состава стали в угрожающих размерах распространяться нервные заболевания, вызванные боевой обстановкой.

В начале войны, как правило, армейский офицер, как кадровый, так и призванный из запаса, слишком увлекался внешней стороной в подготовке солдат, основанной исключительно на совершенствовании методов обучения. Но командиры обычно чувствуют себя неуверенно, когда им приходится иметь дело с вопросами, касающимися духовного мира человека: с желаниями, чувствами, идеалами, внутренними убеждениями, увлечениями. Несмотря на самые искренние попытки командиров повлиять на поведение и привычки солдата, его обучение или воспитание в нем таких черт человека, как мужество и стойкость, эти командиры фактически уклоняются от вопросов духовной жизни из опасений, что солдаты могут истолковать это как "проповеди".

Не требуется никаких доказательств важности этого вопроса для тех, кто посещал госпитали и центры пересмотра категорий личного состава в тылу и передний край действующей армии. В зоне боевых действий такой посетитель всегда оказывался под впечатлением уверенных и спокойных действий союзного солдата, выполнявшего свои обязанности, переносившего тяготы и лишения в условиях постоянной опасности, иногда даже с некоторой бравадой, которая, казалось, никогда не покидала его.

В тылу отдельно размещались госпитали и лагеря для тех, кто совершил самострелы, членовредительство, страдал истерией и психоневрозом или, по утверждениям врачей, преднамеренно заразил себя венерической болезнью. Процент таких был невелик, но в совокупности они составляли большое число. Для командира очень полезно посетить такие места, поговорить с некоторыми людьми, попытаться понять их душевное состояние, страх, пораженческие настроения, охватившие этих солдат, которые, в сущности, страшатся жизни, хотя полагают, что боятся смерти.

В войне время является исключительно важным фактором, его не хватает командирам. Этот вопрос продуман еще далеко не до конца. Очевидные доказательства боеготовности частей и подразделений, отмечаемые в слаженности действий и манере поведения солдат, настолько заметны, что офицеры всех рангов не могут или не уделяют достаточного внимания отдельному солдату. А между тем именно внимание к каждому солдату является ключом к успеху, в частности, в силу того, что в любой глобальной войне Америка всегда будет ощущать нехватку в людских ресурсах.

Совершенно очевидно, что наши военные училища должны давать офицерам навыки работы с людьми. Независимо от того, какого прогресса достигнут в воспитательных учреждениях страны, задачей армии остается обеспечение успеха в войне, и армия не может пренебрегать никакими средствами, которые, как показал опыт, играют существенную роль в достижении этого успеха.

Все совершенствования в методах обучения войск, их оснащении и разрушительной силе оружия, которые мы изучали, казались мелкими новшествами по сравнению с революционным воздействием атомной бомбы на войну. Ни одна атомная бомба не была использована на Европейском ТВД, да ее использование здесь и не планировалось. Однако даже те донесения, которые поступили к нам после использования первой из них против Хиросимы 6 августа, не оставили у нас никаких сомнений относительно того, что началась новая эра в военном деле.

В одно мгновение многие военные концепции оказались отброшенными. Казалось, что начиная с этого момента целью агрессивной державы будет накапливание запаса атомных бомб в достаточном количестве и внезапное их использование против индустриальных комплексов и крупных населенных центров своей жертвы. Наступательные действия в основном будут связаны с мощью удара, надежностью и точностью доставки боеприпаса до цели, в то время как обороняющаяся сторона будет стремиться предотвратить такой удар и, в свою очередь, выпустить свои запасы атомных бомб против территории нападающей стороны. Даже руины Германии вдруг, казалось, превратились лишь в слабое предупреждение относительно того, что может означать будущая война для людей на земле.

Я считал и надеялся, что этот последний урок в качестве дополнения ко всем другим, какие принесли миру шесть лет непрерывной войны, убедят каждого и повсюду, что следует отказаться от применения силы в области международных отношений. Располагая убедительными данными самой разрушительной войны, какую когда-либо люди вели на земле, я все более укреплялся в своей надежде, что это изобретение, которое, казалось, не имеет пределов в своей разрушительной силе, заставит людей ради самосохранения найти пути устранения войны. Возможно, это было только восприятие желаемою за действительное, что страх, всеобщий страх, может быть, приведет к успеху там, где государственная мудрость и религия пока что оказались бессильными.