Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений
«Насторожившаяся зреет нива…»
Насторожившаяся зреет нива,Роса тепла, как пар от молока,И поворачиваются ленивоНеповоротливые облака.
1921«Не легок сон случайного ночлега…»
Не легок сон случайного ночлега,Когда в ушах проклятья ЭвменидИ ветерок с аттического брегаНемолчною цикадою звенит.
Сквозь кружева водоворотной пены,Взлетев в пылающие облака,Стрела лукавой АнадиоменыНевинного пронзает голубка.
Не по плечам тяжелая обуза,Но к свету пробивается родник,И уж парит лирическая МузаНад тем, кто в ночь к источнику приник.
И все к судьбе направлены дороги,Где лавр и мирт друг с другом сплетены,И громыхают немощные дрогиПо мрамору классической страны.
1921«Не ошибочны эти слова…»
Не ошибочны эти слова,Но они прозвучали ошибкой;Для других ты быть может права,А меня не уверишь улыбкой.
Если чувств откровенно-нагихТы не хочешь показывать людям,Никогда говорить при другихО родстве наших душ мы не будем.
Ты ведь знаешь, как знаю и я,Что пленительной отданы силе,От себя даже это тая,Мы блаженных томлений вкусили.
Лепестков у надежды не рви,Предназначенное непреложно;Только в нежной друг к другу любвиРасцвести нам обоим возможно!
1921«Не траурной, а розовой печали…»
He траурной, а розовой печалиНезримый след отметил мне чело;Январь жесток, а в сердце зажурчалиРучьи любви и сердце зацвело.И день, и ночь являют профиль милый,Тугую грудь и слабую ладонь,И томный ток пронизывает жилы,Вливая в кровь расплавленный огонь.О, этот жар!.. В нем таешь, не сгорая;В ушах звенит: – от прошлого отчаль,Еще нежней твоя любовь вторая,Которой улыбается печаль.
1921«Нет, никогда я не забуду…»
Нет, никогда я не забудуЭтого светлого мгновенья,Преобразившего все вдруг,Скамью склонившуюся к пруду,Горячих губ прикосновеньеИ трепетанье теплых рук.
Струя легкого ароматаОт резеды ли, от гвоздик лиС ветром плыла из цветника,Тускнел розовый тюль закатаИ вдалеке к деревьям никлиБатистовые облака.
Я ждал пока лесенкой шаткой,Медленно, с грациею гибкой,Ты поднималась на крыльцо,И было мне наградой сладкойНеожиданною улыбкойОбмолвившееся лицо.
<1921>«Игру его любил творец Макбета…»
Игру его любил творец Макбета;Им скорбну мысль Камоэнс облекал.
А. С. Пушкин«Игру его любил творец Макбета»,А впрочем, может быть, и не любил,Не вызовешь ведь всех их из могилСкончавшихся любителей сонета,
Чтобы у них потребовать ответаДействительно ль сонет им был так мил,Что многие повыбились из сил,Трудясь над ним с заката до рассвета.
Я думаю, нам Пушкин не солгал,Ему равно ни холодно, ни жарко,Что Дант, Шекспир, Мицкевич и Петрарка
Сонетами прельщались, и у скалНа взморье иль в уединеньи парка«Им скорбну мысль Камоэнс облекал».
1921«Меня воображенье захватило…»
Меня воображенье захватило;Сквозь мглу и снег я вижу наявуЗакатывающееся светилоИ остывающую синеву.
Крутой туман распластан над болотом,Осенний воздух – крепкое вино,И вдоволь горизонтным позолотамСегодня разогреться не дано.
И мреет сумрак матово-кирпичный,С которым гармонируют вполнеКудрявый дым над крышей черепичнойИ ранний свет в готическом окне.
Тростник хрустит как изморозь сухая,Прохладный ток касается лица,И в смутном отдаленьи затихаяЗвенит напев шального бубенца.
<1922 г. 6 марта. Понедельник. Москва>«Двусмысленна и не ясна…»
Двусмысленна и не ясна,В апрельский день многолукавыйМне представляется веснаАллегорическою славой.
Ненастояща синеваИ блики золота фальшивы,А воробьиные словаИ слишком приторны и лживы.
И вот разветривая сны,Сырою мглой туманя лица,Веет дыхание весны,Чтоб серым мороком разлиться.
1922 г. 10 апреля. Понедельник. Москва«Изящно и легко выделывая па…»
Изящно и легко выделывая па,Предусмотрительно ты пробирайся к двери,Не то нам здесь сейчас проломит черепаИлья-Артур Фрумсон поэмою о Мэри.
1922 г. 3 мая. Среда. Москва«Илья-Артур Фрумсон…»
Илья-Артур ФрумсонСвоей поэмой жалкойСперва вогнал нас в сон,Потом огрел как палкой.
1922 г. 3 мая. Среда. Москва«О, щедрая память, зачем эта стертая дата…»
О, щедрая память, зачем эта стертая датаТебя заставляет тянуть бесконечную нить?..Довольно, довольно!.. Пускай это было когда-то,Сейчас я не смею в былое себя заманить.
Ведь все уплывает, чтоб снова уже не вернуться,И каждая встреча разлукой должна расцвести;Обнявшие руки еще не хотят разомкнуться,А губы, целуя, уже восклицают: «Прости!..»
Мы живы мгновеньем, нам лишь настоящее мило,Грядущее смутно, а прошлое смыто волной,И то, что вчера нас предчувствием счастья томило.Сегодня печалит, а завтра пройдет стороной.
Зачем же, о, память, я узами связан твоимиИ ласковым ветром из теплого сумрака летТы снова приносишь все то же певучее имя,Навстречу рассвету застенчивой ночи вослед?..
1922 г. 11 июня. Воскресенье. Москва«От смерти миру смертью веет…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
