Витус Беринг - Камчатские экспедиции

Беринг не способен был к скорым и решительным мерам; но, может быть, пылкий начальник, при толиком множестве препятствий, кои он везде встречал, исполнил бы порученное ему гораздо хуже.

Винить можно его только за неограниченное снисхождение к подчиненным и излишнюю доверенность к старшим офицерам. Знание их уважил он более, нежели бы следовало, и через то вперил им высокомерие, которое переводило их нередко за границы должного повиновения к начальнику.

Покойный Беринг благодарил всегда Бога за особенное его к нему милосердие и сознавался с восторгом, что во всех предприятиях благоприятствовало ему примерное счастье. Нет сомнения, что ежели бы он достиг Камчатки, успокоился бы там в теплой комнате и подкреплял себя свежею пищею, то прожил бы еще несколько лет.

Но поскольку он должен был переносить голод, жажду, стужу и огорчения, то болезнь, которую он давно имел в ногах, усилилась, придвинулась к груди, произвела антонов огонь и лишила его жизни 8 декабря 1741 года.

Коль прискорбна была кончина почтенного Беринга для друзей его, столь много удивились они тому примерному равнодушию, с коим проводил он последние минуты жизни своей.

Лейтенанты силились доказывать, что судно наше выкинуто на камчатский берег, но он, чувствуя, что они весьма неосновательно думают, не хотел их огорчить противным мнением, а увещевал окружавших его и советовал им переносить с терпением участь их, не терять бодрости духа и возложить все упование на Всевышний промысел.

На другой день похоронили мы прах любезного начальника нашего; предали тело его земле по протестантскому обряду и положили оное всередину между адъютантом его и комиссаром. Пред отплытием с острова поставили над могилой его крест и начали от оного судовое счисление».

Окончив биографическое сведение о российском Колумбе нашем, считаю за нужное присовокупить, что ежели время и обстоятельства позволят мне издать в свете второе его путешествие, то в оном найдут любопытные читатели много дополнительных известий о сем великом и знаменитом мореплавателе. Коснуться оных нельзя было здесь потому, что они тесно связаны с повествованием о втором его путешествии.

О семействе капитан-командора Беринга можно было только собрать следующее сведение: он был женат; имел трех сыновей и одну дочь, которая выдана была за санкт-петербургского обер-полицеймейстера барона Корфа. Младший сын его умер около 1770 года, оставив после себя сына и двух дочерей, кои еще живы. Беринг имел еще брата Кристиана, который служил подштурманом.

В журнале Государственной Адмиралтейств-коллегии 1730 года июня 2 дня сказано: умершего подштурмана Кристиана Беринга сыну Кристиану сиротское денежное жалованье с 1 сентября 1728 по указанный срок октября 28 числа 1729 года, для воспитания его, выдать капитану Люмону. А впредь того сиротского жалованья оному Берингу не давать, понеже указанные лета уже вышли.

Надобно полагать, что он, Беринг, или брат его имели какое-нибудь имение в Выборге; мы видели выше, что пред отправлением в первое его путешествие ездил он туда на две недели. Стеллер говорит: 10 октября 1741 года, во время жестокой бури, приказал капитан-командор Беринг лейтенанту Вакселю, чтобы он объявил команде, дабы она сделала добровольную денежную складку: русские – для новостроящейся церкви Святых Петра и Павла в Аваче, а лютеране – для Выборгской кирки.

По журналу коллегии (мая 26 1732) видно, что на Беринга жаловалась лекарша Штранман, что он не отпускает от себя дочь ее Катерину. Беринг отвечал, что она находится у него по воле отца ее; но коллегия, невзирая на это, приказала ему отпустить ее к матери.

Вероятно, был Беринг сродни или очень короткий приятель вице-адмиралу Сандерсу; ибо по журналам коллегии (июля 4 1732) видно, что последний присылал его в коллегию объявить членам, что он по тяжкой болезни своей не может ехать в Нарву.

Недавно известился я, что дочь младшего Берингова сына, находящаяся замужем за отставным флота капитаном Платеном, живущим в Белгороде, имеет много любопытных сведений и актов о деде своем; а посему и надеюсь я при издании второго его путешествия собрать гораздо полнейшие и подробнейшие сведения о сем знаменитом муже.

Биографические сведения о почтенном капитане Шпанберге еще гораздо ограниченнее, нежели о Беринге. Не зная, когда поступил он в российскую морскую службу и не имя списка о морских чиновниках ранее 1726 года, можно только сказать, что по оному означен Шпанберг четвертым лейтенантом, произведен в чин этот в 1720 году. По списку 1732 года, был он капитаном 3-го ранга, а по списку 1736 года – в том же чине первым.

В коллежских журналах нашел я о нем только следующее: в мае 1794 года определила коллегия, по высочайшему повелению, отправить два пакетбота в Любек для перевоза пассажиров, писем и разной клади. На суда эти назначены были командирами лейтенанты Шпанберг и Сомов.

Августа 28-го коллегия приказала командующему флагману послать указ: велеть с фрегата «Святой Яков» лейтенанта Шпанберга (который оным командовал) прислать на время в Адмиралтейств-коллегию. Августа 31-го в Кронштадт к вице-адмиралу Гордону писать, чтоб определенному вместо пакетбота фрегату «Святой Яков» без указа коллегии в Любек не отправлять; а лейтенанта Шпанберга выслать в Адмиралтейств-коллегию.

Неизвестно, где находился капитан Шпанберг по возвращении из путешествия. В журналах коллегии упоминается только о нем однажды (май 1723), по случаю отправления его для обозрения лесов около Ладожского озера.

Но, невзирая на это молчание, видно, что умели ценить таланты почтенного Шпанберга; ибо при отправления Второй Камчатской экспедиции определили его начальником отряда тех судов, кои назначались для обозрения японских берегов, описи островов Курильских и реки Амура.

В 1738 и 1739 плавал капитан Шпанберг с тремя судами к берегам Японии. В 1740 отправил его капитан-командор Беринг в Санкт-Петербург для личного объяснения; но едва прибыл он в Киренской острог, то получил из коллегии указ плыть еще раз к Японии и определить вернее долготу, в которой, полагали, он ошибся.

Шпанберг означил на составленной им карте Японию на 15° восточнее южного мыса Камчатки; а поскольку Делиль показал на своей карте, что она находится на одном меридиане с Камчаткою, то Шпанбергу не поверили и заключили, что он был в Корее и принял страну сию за Японию.

В 1741 вышел капитан Шпанберг опять в море из Охотска; но в судне его оказалась столь сильная течь, что он должен был зайти зимовать в Большерецк. В 1742 плавал он около Курильских островов и, возвратившись, также за течью своего судна, к Камчатску, оставался там до смерти, приключившейся ему в 1745 или в 1746 году.