Николай Великанов - Мерецков

Получили слушатели два новых курса: по Конституции РСФСР и военной психологии. Первый курс лекций освещал, по сути дела, теорию государства и права. Второй был любопытен постановкой вопроса о психологии широких народных масс во время революций и крупных войн. Оба курса читал профессор М.А. Рейснер.

Лекции Рейснера нравились Мерецкову. Они были интересны, но по содержанию довольно сложны. Однажды после занятий Кирилл подошел к преподавателю, чтобы выяснить значение одного непонятного термина. Завязалась беседа. Узнав, что Кирилл раньше воевал под Казанью, профессор оживился и упомянул о своей дочери Ларисе, бывшей там комиссаром одного из флотских отрядов.

Тогда, в дни боев за Казань, Кирилл слышал об отчаянной женщине-комиссаре на одном из кораблей Волжской флотилии, поддерживавшей наступление сухопутных частей Красной армии. В то время он не знал, что этим комиссаром была писательница Лариса Рейснер. Потом ему попадется в руки журнал «Пролетарская революция» с ее очерком «Казань». Прочитав его, он во всех деталях вспомнит казанскую эпопею, активным участником которой был, и подивится, насколько точно и живо описала события молодая женщина. А еще позже, через годы, ему станет известно, что Всеволод Вишневский именно с нее, Ларисы Рейснер, писал образ главной героини пьесы «Оптимистическая трагедия»…

Мерецков пишет в своих воспоминаниях, что лекции по чисто военным дисциплинам были поставлены несколько лучше. Зимой и весной 1919 года слушатели первого курса регулярно изучали тактику, штабную службу, артиллерию, инженерное дело, топографию, военную администрацию и другие предметы. Занятия не ограничивались аудиторным разбором схем, нарисованных мелом на доске. В мае начинались выезды на тактические учения. Обычно занятия в поле проходили на Ходынке. Общей тактике отдавалось недели две, разведке и глазомерной съемке местности (для инструментальной не имелось пособий) — не более трех-четырех дней.

Гражданская война не утихала и требовала на восполнение погибших все новых командных кадров. В апреле 1919 года академия отправила на Восточный фронт 20 своих слушателей. Готовились к отъезду в действующую армию еще 30 человек, в их числе и Кирилл Мерецков.

Командиры посылались в соединения и части (реже — в подразделения) с довольно высокими назначениями, но когда те, кто уцелел, возвратились осенью 1919 года, то выяснилось, что почти никто не получил на месте повышения, а большинство даже попало на более низкую должность либо испытало бесконечные перемещения с одной должности на другую…

БОРЬБА С БЕЛОЙ ГВАРДИЕЙ

14-я стрелковая дивизия

Во время учебы в академии Мерецков дважды направлялся на боевую стажировку в действующую армию. Первый раз, в начале мая 1919 года, — на Южный фронт.

Обстановка на юге страны к тому времени складывалась крайне опасная. Ростовская область и Кубань были охвачены огнем войны. Совсем недавно, в апреле, положение здесь казалось достаточно прочным. Красная армия прижала так называемые Вооруженные силы Юга России (ВСЮР)[28] к морю, и деникинцы были на грани полного разгрома. Но Южному фронту, которым командовал В.М. Гиттис, не хватило духу нанести по противнику последний, решающий удар. Гиттис надеялся на поддержку украинской Красной армии, однако она была занята ликвидацией последствий иностранной интервенции на юго-западе республики.

На помощь генералу Деникину пришла Антанта, оснастив его армию современными на тогдашний период оружием и техникой. Белые сумели в короткий срок оправиться от поражения и, собрав мощные силы, перешли в наступление. Против красного Южного фронта, насчитывавшего 73 тысячи человек, встало хорошо обученное, до зубов вооруженное белое войско в 100 тысяч солдат и офицеров.

Ударные группировки белогвардейской деникинской армии прорвали фронт и устремились в центр России — к Москве. Западнее и севернее Донбасса отряды украинских атаманов-самостийцев активно трепали красные части. В тылу вспыхнули волнения среди зажиточной части населения, недовольной политикой советской власти по «расказачиванию» Дона. Бунты охватили станицы и хутора между Лисками и Новохопёрском, в Вёшенской поднялся вооруженный мятеж.

Группа «академиков», так называли в войсках прибывших слушателей академии (куда входил и Мерецков), получила указание пробираться в 9-ю армию. Именно «пробираться», так как разделительная фронтовая линия проходила где-то возле Ростова и 400-километровое пространство, лежавшее на пути к ней от Воронежа, никем из воюющих сторон не контролировалось, там хозяйствовали всякого рода разбойничьи шайки. В район между Курталаком, Медведицей и Иловой, где располагалась 9-я армия, группе предстояло двигаться придонскими степями, обходя всевозможные банды. К счастью «академиков», в тревожном пути с ними ничего плохого не произошло, они благополучно добрались до места назначения.

9-я армия (командующий П.Е. Княгницкий) состояла из трех дивизий — 14-й, действовавшей на левом фланге, 16-й — на правом фланге и 23-й — в центре. В тылу у них «бузили» вёшенские, казанские, мигулинские, еланские и усть-хоперские станичники. Их поддержали казаки хуторов Наполова, Астахова, Шумилина, Солонки. На подавление восставших 9-я армия, а также соседняя 8-я выделили значительные силы: мятежники были взяты в кольцо, но не сдавались.

Деникин развернул широкое наступление: Добровольческая армия генерала Май-Маевского двинулась через Донбасс на Украину; Кавказская Добровольческая генерала Врангеля — Сальскими степями на Царицын; Донская генерала Сидорина атаковала позиции красной 9-й армии.

Противостоять белогвардейцам было трудно, в распоряжении командарма-9 было всего 15 тысяч штыков и сабель, разбросанных отдельными подразделениями от станицы Константиновской до Каменской. 3-й донской казачий корпус легко рассек стык между 9-й и 8-й армиями, вышел в район Миллерово, а вторая группа белых войск захватила станицы Тацинскую, Милютинскую, Боковскую и соединилась с восставшими казаками станицы Вёшенской…

По прибытии стажеров в штаб армии их, прежде чем назначить на должности, провезли для общего ознакомления по ближним частям. Кирилл Мерецков обратил внимание, что у командиров и красноармейцев 14-й и 16-й дивизий настроение бодрое, вопреки скромным боевым успехам, а в 23-й бойцы были мрачными. В чем дело? Оказалось, они огорчены уходом их любимого начдива Ф.К. Миронова. Реввоенсовет республики послал его под Саранск формировать конный корпус из перебрасываемых туда отрядов хопёрской бедноты. Бойцы 23-й дивизии, в основном из местных, не мыслили себя без лихого Мироныча, о котором на Дону шла слава не меньше, чем на Урале о легендарном Чапае. Они болезненно восприняли его перемещение, многие полагали, что при нем не было бы «бузы» в станицах. Земляки с нетерпением ждали его возвращения, говорили: «Вот вернется Филипп Кузьмич, враз наведет на Донщине порядок».