Фредерик Стендаль - Жизнь Микеланджело

Он сказал Павлу III: «Модель Сангалло с таким количеством выступов, углов и мелких деталей приближается скорее к готике, чем к скромному вкусу античности или к изящной манере нового времени. Что касается меня, я сберегу два миллиона и пятьдесят лет труда, поскольку я не считаю великие произведения пожизненной рентой».

В две недели он подготовил собственный макет собора, истратив двадцать пять скудо. Сангалло же на создание макета потребовалось четыре года и четыре тысячи скудо (я видел его в Бельведере в 1807 г., вместе с моделью Микеланджело).

Павлу III хватило здравомыслия издать декрет[55], по которому Буонарроти получил собор Св. Петра в полное свое распоряжение. Микеланджело возразил лишь в одном: он попросил добавить пункт о том, что свои обязанности он будет выполнять безвозмездно. По прошествии месяца папа отправил ему сотню скудо золотом; Микеланджело ответил, что в соглашении этого не было, и вопреки возражениям папы настоял на своем. Несмотря на его критику Сангалло, архитектура Микеланджело также полна выступов, углов, мелких деталей, которые скрывают грандиозность его стиля.

Фасад собора Св. Петра в Риме. Фрагмент.

Подкупольное пространство собора Св. Петра в Риме.

Иисус, св. Петр, св. Павел и папа римский. Скульптура в соборе св. Петра в Риме.

Статуя, изображающая реку Тибр, на Капитолийской площади в Риме. По наброскам Микеланджело.

История собора Св. Петра

В 324 году подлый Константин заложил первый камень. В 626 году Гонорий навесил массивные серебряные двери. В 846 году сарацины похитили их; они не смогли войти в Рим, но собор Св. Петра находился тогда за городской стеной.

Рассказ о том, что священники осмеливались делать в этом древнем храме Св. Петра, сочли бы оскорбительной сатирой[56]. Его грабили, сжигали, опустошали бесчисленное число раз, но стены устояли. На протяжении XIII и XIV веков папы много раз восстанавливали его. Наконец, Николай V решил перестроить храм и пригласил для этого Леона Баттисту Альберти. Едва стены поднялись над уровнем земли, как папа скончался (1455 г.); до тех пор, пока другой великий человек не взошел на престол, все было заброшено. 18 апреля 1506 года Юлий II, находясь в возрасте семидесяти лет, твердо и без колебаний спустился в глубокий ров, вырытый под фундамент для новой церкви, и заложил первый камень. Архитектором был Браманте. Его проект был строг, прост и великолепен. После него за строительство брались Рафаэль, Джулиано да Сангалло, фра Джокондо да Верона. Лев Х израсходовал на него громадные суммы, обогатившие Германию. Первоначальный план с каждым днем все больше искажался до тех пор, пока тот же человек, который и предложил возобновить постройку собора Св. Петра, не взялся руководить работами. Он сделал проект самой удивительной части – той, что придает ценность всему остальному, той, что не заимствована у греков. В 1564 году на смену Буонарроти пришел Виньола. Купол, которым занималось несколько архитекторов, был завершен при Клименте VIII. Наконец, самый посредственный из них, Карло Мадерна, портя то, что было сделано до него, закончил постройку собора в 1613 году, при Павле V.

Бернини добавил наружную колоннаду – прекраснейшее преддверие!

Талант правителей состоит в умении распознавать таланты. Когда государь распознал великого гения, ему следует потребовать от него план и выполнить его без рассуждений. Мания рекомендаций и излишних проверок убивает искусство. Собор Св. Петра, созданный по плану Микеланджело, стал бы для архитектуры большим достижением, чем «Аполлон Бельведерский»[57].

Несмотря на огромные недостатки и весь ущерб, нанесенный посредственностью, собор Св. Петра – величайшее из всего, что когда-либо видели люди (пожалуй, только в Индии можно найти нечто подобное).

По мере того как мы лучше узнаем Грецию, для нас исчезает материальное величие, которым жалкие педанты хотели наделить этот маленький народ. Он был велик свободой и разумом (в «Истории Греции» Митфорда греки всегда показаны разделенными на две партии, как США, – демократическую и аристократическую). Эрудиты, которых такого рода величие приводит в замешательство, захотели наделить греков тем, что подчеркивает деспотизм, – огромными сооружениями.

По их мнению, храм Юпитера в Афинах имел в окружности четыре стадия (около 720 м. – Прим. ред.); на самом деле ширина его составляла около 77 футов, а длина – 190 (см. Стюарта, Леруа, Вернона, Павсания и особенно превосходное «Путешествие» г-на Гобгауза, историка).

Храм Зевса Олимпийского был гораздо меньше, чем большинство наших церквей (по Павсанию – 68 футов в высоту, 230 в длину и 95 в ширину, включая окружавший храм портик).

Храм Артемиды в Эфесе был перегружен украшениями, подобно церкви Богоматери Лоретской, но не превышал размерами храма Зевса Олимпийского.

Парфенон в Афинах, храм Фортуны Пренестинской в Риме также были не больше. Последний был своего рода английским садом, предназначенным внушать уважение.

Мне видится что-то подобное на Борромейских островах. Мы поднимались по террасам, расположенным одна над другой, проходили сквозь галереи, пристройки и, наконец, приближались к простой, изумительно изящной полукруглой колоннаде, в центре которой на троне восседала статуя Фортуны.

У нас нет ничего, что можно было бы сравнить с этим очаровательным сооружением. Мы не умеем овладевать душами. Нам не хватает этого искусства, и итальянские святилища дают о нем лишь слабое представление (Мадонна-дель-Монте близ Варезе). Церковь, воздвигнутая в таком стиле на мысу (например, на Маунт-Эджкомб), среди прекрасных деревьев Англии, без сомнения, трогала бы сердца.

Храм Соломона имел лишь 55 футов в высоту и 110 в длину. Храм Св. Софии от османского полумесяца до подножия составляет только 180 футов.

Собор Св. Петра в длину имеет 657 футов, в ширину 456, а распятие на куполе находится на высоте 410 футов от земли. Никогда символ ни одной религии не приближался так к небу[58].

На этом шаре установлен крест высотой 13 футов; ежегодно в день св. Петра его подсвечивают. Эту операцию проделывает самый смелый римский рабочий. Он исповедуется и причащается – скорее для проформы, поскольку несчастных случаев никогда не было. Я стал свидетелем тому, как один рабочий очень храбро взбирался на самый верх. В Риме, как и везде, энергия сохранилась лишь в этом классе (см. слова каменщика кардиналу Аквавива из «Путешествия» Дюкло. Рим, 1814, издано в Брюсселе).