Анастас Микоян - Так было

Вскоре после партийной конференции состоялось заседание Бакинского комитета партии, где обсуждался вопрос о том, кого из членов Бакинского комитета следует оставить для руководства подпольной работой. Все единогласно высказались за то, чтобы не оставлять ни Шаумяна, ни Азизбекова, ни Джапаридзе, ни Фиолетова, ни Корганова — их слишком хорошо знали в лицо.

На следующее утро, придя к Шаумяну, я сказал, что хочу остаться для нелегальной работы в Баку как член Бакинского комитета партии. «Хорошо, согласился он, — но для тебя это вдвойне опасно: помимо всего прочего, Амазасп дал указание своим головорезам уничтожить тебя. Тебе нужно вести себя вдвойне осторожно». Я ответил, что меня уже предупредил командир конной сотни Сафаров. «Все же тебе долго оставаться в Баку нельзя, — продолжал Шаумян, — поэтому, как только мы прибудем в Астрахань, сразу же пришлем тебе замену».

Первое организационное совещание оставшихся в Баку подпольщиков мы устроили еще до отъезда в Астрахань наших старших товарищей. Между нами были распределены обязанности, условились, где кого искать, определили создание подпольной типографии, явочные квартиры и т. п.

Бакинский комитет партии вступил в переговоры с представителями «Диктатуры Центрокаспия», чтобы получить их согласие на беспрепятственный выезд отряда в Астрахань. Меньшевики были рады избавиться от такой значительной большевистской силы и сразу дали на это согласие. Одновременно комиссар Каспийской военной флотилии от Центрального Совнаркома Полухин договорился с командой корабля «Ардаган» о том, что она берет на себя обязанности по охране и обеспечению безопасности всей эвакуации.

14 августа 1918 г., во второй половине дня, 17 пароходов, на которые были погружены наши воинские части и техника, один за другим стали отчаливать от пристани Баку. Первым ушел «Колесников», на котором находились народные комиссары и многие другие ответственные работники. Мы стояли на пристани и махали им руками, провожая своих друзей, как мы тогда думали, в добрый путь.

Каковы же были наши удивление и тревога, когда мы узнали, что все корабли были окружены около острова Жилого военной флотилией «Диктатуры Центрокаспия» и насильно возвращены в военный порт, войска разоружены и на этих же кораблях отправлены в Астрахань. Бакинские же комиссары и другие руководящие работники (35 человек) во главе с Шаумяном арестованы и заключены в тюрьму.

Списки арестованных были опубликованы в газетах «Диктатура Центрокаспия», которые злобно клеветали на наших комиссаров, стремясь оправдать свое вероломство.

Мы немедленно собрались и решили, что главная задача — спасти наших товарищей, над которыми нависла угроза расправы. Было принято решение: в качестве экстренной меры договориться с представителями партии левых эсеров и левых дашнаков о предъявлении «Диктатуре Центрокаспия» совместного ультиматума. В нем предлагалось немедленно освободить всех арестованных товарищей и предоставить им возможность выезда в Астрахань, поскольку они были задержаны в нарушение взятых властями обязательств. В случае, если с головы наших товарищей упадет хотя бы один волос, предупреждали мы, в отношении всех членов «Диктатуры» будет применен личный террор.

Взяв подписанное нами обращение, я и представители от левых эсеров и дашнаков (мы с ними тогда образовали «Бюро левых партий») направились в «Диктатуру Центрокаспия» и потребовали свидания с ее председателем Садовским. С Садовским мы были до этого знакомы. Я передал ему наше обращение. Когда он кончил его читать, я сказал: «Вы хорошо знаете партии, от имени которых написано это обращение. Можете не сомневаться в нашей способности осуществить указанную здесь угрозу. Если вы арестуете нас до выхода из этого здания, ничто не изменится. В каждой из наших партий уже созданы группы террористов, которые будут действовать согласованно, как только наступит необходимый момент».

Все это произвело на Садовского большое впечатление. Он стал оправдываться, уверять нас, что жизни арестованных ничто не угрожает. Мы хорошо понимали, что предатели никакого доверия не заслуживают, на их слова полагаться нельзя и наш ультиматум может только временно задержать расправу. Чтобы спасти арестованных товарищей, нужно было развернуть широкую политическую борьбу.

В эти дни в городе появился Георгий Стуруа, видный бакинский партийный деятель. Последние месяцы он находился на Северном Кавказе в качестве уполномоченного Бакинского Совета Народных Комиссаров по заготовке и доставке хлеба в Баку. Это был человек с крутым складом характера, настойчивый, волевой, опытный конспиратор, прошедший хорошую школу подпольной работы при царизме.

Мы сформировали новый состав Бакинского комитета партии большевиков. Учтя создавшуюся обстановку, решили вовсю развернуть легальную работу: систематически выступать на собраниях, в рабочих организациях и т. п. — и наряду с этим сохранить и укрепить строго законспирированную партийную организацию как в центре, так и в районах. Решили мы и вопрос подпольной типографии для печатания прокламаций и листовок.

Партии меньшевиков и эсеров, чувствуя волнения в народе в связи с арестом бакинских комиссаров, созвали в августе 1918 г. конференцию фабрично-заводских комитетов и правлений профсоюзов, чтобы укрепить свое положение среды рабочего класса.

Я выступил на конференции, говорил и доказал на ряде фактов полную зависимость «Диктатуры Центрокаспия» от английского командования, показал, какой огромный вред нанесло Баку предательство эсеров, меньшевиков и дашнаков. «Наших руководителей, — говорил я, — запрятали за тюремные решетки, закрыли наши газеты, запретили выступать среди военных и рабочих, прикрывая все это фальшивыми лозунгами «демократии».

В поддержку нашей линии от партии дашнаков выступил Нуриджанян и от большевиков Блюмин.

Чтобы свести на нет впечатление от наших выступлений, с клеветническими речами выступили Садовский и меньшевик Багатуров, которые были поддержаны своими приспешниками, составлявшими большинство на конференции. Эсеры предложили в резолюции выразить полное доверие действиям «Диктатуры Центрокаспия», меньшевики — объявить бакинских комиссаров предателями и врагами народа.

После этой конференции мы, договорившись с левыми эсерами и левыми дашнаками, подготовили новое письменное обращение от имени наших трех левых партий, в котором требовали немедленного освобождения из тюрьмы бакинских комиссаров. Мы отнесли этот документ Садовскому, который только сказал, что о нашем обращении доложит «Диктатуре». На следующий день газеты сообщили, что правительство Центрокаспия отклонило наши требования и передало арестованных комиссаров в распоряжение своей чрезвычайной комиссии, которую возглавляли работники «Диктатуры Центрокаспия» Васин и Далин.