Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

и я был одно время «редактором» рукописного журнала

«Улей», в котором помещались некоторые из первых

стихотворений Лермонтова (вышедшего из пансиона

годом раньше меня); один из моих товарищей издавал

другой журнал: «Маяк» и т. д. Мы щеголяли изящною

внешностью рукописного издания 5. Некоторые из

товарищей, отличавшиеся своим искусством в калли­

графии (Шенгелидзев, Семенюта и др.), мастерски

отделывали заглавные листки, обложки и т. д. Кроме

этих литературных занятий, в зимние каникулы устра­

ивались в зале пансиона театральные представления.

По этой части одним из главных участников сделался

впоследствии мой брат Николай — страстный любитель

театра. <...>

<11 марта 1830 года> 6 неожиданно приехал сам

император Николай Павлович. <...> Это было первое

81

царское посещение. Оно было до того неожиданно,

непредвиденно, что начальство наше совершенно по­

теряло голову. На беду, государь попал в пансион во

время «перемены» между двумя уроками, когда обык­

новенно учителя уходят отдохнуть в особую комнату,

а ученики всех возрастов пользуются несколькими

минутами свободы, чтобы размять свои члены после

полуторачасового сидения в классе. В эти минуты вся

масса ребятишек обыкновенно устремлялась из клас­

сных комнат в широкий коридор, на который выходили

двери из всех классов. Коридор наполнялся густою

толпою жаждущих движения и обращался в арену

гимнастических упражнений всякого рода. В эти момен­

ты нашей школьной жизни предоставлялась полная

свобода жизненным силам детской натуры: «надзира­

тели» если и появлялись в шумной толпе, то разве только

для того, чтобы в случае надобности обуздывать

слишком уже неудобные проявления молодечества.

В такой-то момент император, встреченный в сенях

только старым сторожем, пройдя через большую акто­

вую залу, вдруг предстал в коридоре среди бушевавшей

толпы ребятишек. Можно представить себе, какое впе­

чатление произвела эта вольница на самодержца, при­

выкшего к чинному, натянутому строю петербургских

военно-учебных заведений. С своей же стороны толпа

не обратила никакого внимания на появление величе­

ственной фигуры императора, который прошел вдоль

всего коридора среди бушующей массы, никем не узнан­

ный, и наконец вошел в наш класс, где многие из

учеников уже сидели на своих местах в ожидании

начала урока. Тут произошла весьма комическая сцена:

единственный из всех воспитанников пансиона, видав­

ший государя в Царском С е л е , — Булгаков — узнал его

и, встав с места, громко приветствовал: «Здравия желаю

вашему величеству!» Все другие крайне изумились такой

выходке товарища; сидевшие рядом с ним даже выра­

зили вслух негодование на такое неуместное при­

ветствие вошедшему «генералу»... Озадаченный, разгне­

ванный государь, не сказав ни слова, прошел далее

в шестой класс и только здесь наткнулся на одного

из надзирателей, которому грозно приказал немедленно

собрать всех воспитанников в актовый зал. Тут наконец

прибежали, запыхавшись, и директор и инспектор,

перепуганные, бледные, дрожащие. Как встретил их

государь, мы не были уже свидетелями; нас всех гурьбой

82

погнали в актовый зал, где с трудом, кое-как установили

по классам. Император, возвратившись в зал, излил

весь свой гнев и на начальство наше, и на нас с такою

грозною энергией, какой нам никогда и не снилось.

Пригрозив нам, он вышел и уехал, и мы все, изумлен­

ные, с опущенными головами, разошлись по своим

классам. Еще больше нас опустило головы наше бедное

начальство.

На другой же день уже заговорили об ожидающей

нас участи; пророчили упразднение нашего пансиона.

И действительно, вскоре после того последовало реше­

ние преобразовать его в «Дворянский институт», с низ­

ведением на уровень гимназии 7.

В. С. МЕЖЕВИЧ

ИЗ СТАТЬИ О СТИХОТВОРЕНИЯХ

ЛЕРМОНТОВА

С именем Лермонтова соединяются самые сладкие

воспоминания моей юношеской жизни. Лет десять

с лишком тому назад, помню я, хаживал, бывало, в Мо­

сковский университет (я был в то время студентом)

молодой человек с смуглым, выразительным лицом,

с маленькими, но необыкновенно быстрыми, живыми

глазами: это был Лермонтов. Некоторые из студентов

видели в нем доброго, милого товарища; я с ним не

сходился и не был знаком, хотя знал его более, нежели

другие. Лермонтов воспитывался в Московском универ­

ситетском пансионе и посещал университетские лекции

как вольноприходящий слушатель. Между воспитан­

никами Университетского пансиона было у меня

несколько добрых приятелей: из числа их упомяну

о покойном С. М. Строеве. В то время (в 1828, 1829

и 1830 годах) в Москве была заметна особенная жизнь

и деятельность литературная. Покойный М. Г. Павлов,

инспектор Благородного университетского пансиона,

издавал «Атеней»; С. Е. Раич, преподаватель русской

словесности, издавал «Галатею»; пример наставников,

искренне любивших науку и литературу, действовал

на воспитанников — что очень естественно; по врож­

денной детям и юношам склонности подражать взрос­

лым воспитанники Благородного пансиона также

издавали журналы,разумеется, для своего круга и руко­

писные; я помню, что в 1830 году в Университетском

пансионе существовали четыреиздания: «Арион»,

«Улей», «Пчелка» и «Маяк». Из них одну книжку

«Ариона», издававшегося покойным С. М. Строевым

и подаренного мне в знак дружбы, берегу я по сие

84

время как драгоценное воспоминание юности. Из этих-

то детских журналов,благородных забав в часы

отдохновения, узнал я в первый раз имя Лермонтова,

которое случалось мне встречать под стихотворениями,

запечатленными живым поэтическим чувством и неред­

ко зрелостию мысли не по летам. И вот что заставляло

меня смотреть с особенным любопытством и уваже­

нием на Лермонтова, и потому более, что до того вре­

мени мне не случалось видеть ни одного русского поэта,

кроме почтенного профессора, моего наставника,

А. Ф. Мерзлякова.

Не могу вспомнить теперь первых опытов Лермон­