Александр Иванов - Неизвестный Олег Даль. Между жизнью и смертью

Вот примерно с такими интересами мы и появились в Одессе и подарками для Исидора Марковича, наверное, не были. Обижался он на нас страшно! Даже прозвище нам в группе дали: «гады из бригады». А бригада — это и есть окружение главного героя.

Конечно, профессионально мы должны были быть готовы к съёмкам. Поначалу пытались собраться. Потом, разогнавшись, уже достаточно хорошо это делали. И опять же — Олега это не касается! Вот такая приметная вещь. Потому что общались мы на съёмке достаточно часто, но всё равно некую грань оба не переходили. И его особенного настроя на работу никто не тревожил. И зря об этом никто не говорил прежде! Это они его к себе в компанию затаскивали! А я-то все свои впечатления помню.

Помню, как жёстко он реагировал иногда на какие-то приглашения к розыгрышу или развлечению:

— Нет!!! Это — пожалуйста, делайте, что хотите. А я в этом не участвую — и всё… Я не буду, потому что мне это мешает!..

И я не могу это его отношение определить иным словом, чем скромность. По ситуации (и по идее!) он мог кому-то и сказать: «Прекрати!». Но он даже этого не делал. Наверное, считал неудобным. Ну, вот так себя люди ведут — их дело, в конце концов! Но чтобы кого-то шугануть — этого я от него никогда не слышал. Причём не только на съёмках — и в жизни он был такой же…

Вспоминаю, как мы всей компанией пришли в декабре 1969 года на «Вкус черешни», где он замечательно, блистательно играл.

— Здорово, Олег!!!

И Даль так тихо, интеллигентно в ответ:

— Здравствуйте…

Прошли в старый современниковский зал, сидели в первом ряду — нога на ногу. Смотрим, как Даль играет. Ведь он младше, а мы, вроде как старше. Чепуха собачья, конечно! Но смотрели снисходительно: мол, давай-давай, парень, играй! А он так сыграл, что я до сих пор помню эту нашу глупость, и она всё никак из памяти не выветрится…

Вот такое тактичное отношение к окружающему у него было всегда. Не знаю, что он там думал при этом… Но он не врал, потому что он был — Человек.

А «Вкус черешни» я до сих пор помню. Мне очень понравилось, и я Олегу об этом говорил. И песни, которые он там пел, так до сих пор и на слуху. И вся эта атмосфера, им созданная, — она так и живёт во мне до сих пор. А это редко бывает. Даже больших актёров смотришь — и это не возникает. Лишь иногда бывает. Например, помню Михаила Романова, но там другая атмосфера. Но соотнести, запараллелить её с атмосферой Даля можно, потому что это два впечатления, которые остались на всю жизнь. Для меня, по крайней мере, в сердце глубоко запали.

…Дня два назад по телевидению показывали «Старую, старую сказку». Ну, такая прелесть! Замечательная роль! И от многих его экранных работ можно переживать сердцем, а это ведь удача.

Какой же всё-таки Олег был в жизни? Он всегда и везде был достаточно сдержанным, достаточно спокойным и в то же время доброжелательным. Он никогда и никого не обрывал на полуслове. Я никогда не слышал такого, чтобы ему что-то не понравилось, и он резко об этом сказал. Может быть, это пришло потом, но я такого не знал. Может быть, с ним что-то случилось или трудно жить стало? А в то время, когда я его знал, он был молодым, но много взрослее, мудрее своих лет. Видел в человеке глупость — ну, глупость у кого-то пройдёт. А у него-то этого не было! И детскости у него не было…

Любили Олега все… Не знаю, чтобы у него были враги. Даже в «Современнике». По-моему, то, что говорят о его врагах там, — полный бред. Его и там все любили. И тайные враги тоже. А явных врагов в его жизни не встретите и не найдёте.

Дело в том, что каждый общавшийся с Олегом Далем человек ощущал к нему расположение, которое не высказывается словами. Лично меня он даже никогда не обидел. Может быть, были какие-то мелкие ссорки или резко сказанное им на ходу слово, но это — чисто ситуационное! Обидеть человека Олег не мог. И не хотел. И не умел. Я не могу себе представить, чтобы он это с кем-то намеренно сделал. Потому что Олег Даль был отличным парнем…

Работы его, сохранившиеся на плёнке, останутся надолго. Потому что они сами за себя говорят. Жаль, что этого нельзя сказать о его театральном наследии! Ведь у него была какая-то своя аура.

Вообще наше искусство российское на том и стоит, что все должны быть индивидуальностями. И при всём этом бывает какая-то общая волна. Рождение того же «Современника». Все они были разными, и все — прекрасными актёрами. Но всё равно некий общий тон в этом театре был. А у Даля в этом смысле есть какая-то особенная тонкость, которую до сих пор недопоймёшь. А поймёшь — так недовыскажешь…

Москва, 19 января 1994 г.

Евгений Васильев

Комик без будущего

Летом 1964 года на киностудии «Мосфильм» был запущен в производство последний проект хрущёвской «оттепели»: в творческом объединении «Юность» к съёмкам готовилась группа детского комедийного альманаха «От семи до двенадцати». Литературную основу трёх составивших его новелл написали достаточно популярный тогда детский писатель Юрий Сотник, не нуждавшаяся в рекомендациях Агния Барто и ещё один автор, мне не запомнившийся.

За давностью лет не могу припомнить, почему эта вещь была задумана именно как коллаж короткометражек. Уже выходил и гремел на весь Союз «Фитиль». Приди кому-нибудь в голову чуть более оригинальная мысль о форме, и, быть может, «Ералаш» родился бы десятью годами раньше!

Но это и есть отличительная черта того времени: с одной стороны, «всё лучшее — детям», с другой — никто не хотел особого риска, да ещё и с ответственностью за государственные деньги. Если к этому добавить фигуру Ивана Пырьева, который продолжал оставаться на студии фактическим хозяином, то станет понятно: очередь из желающих поучаствовать в эксперименте на Мосфильмовской улице не выстраивалась…

В этой группе я впервые работал как самостоятельный оператор на двух новеллах — «Чёрный котёнок» и «Зонтик». Хотя кинематографический опыт вне операторской работы у меня был без малого пятнадцатилетний и очень разный.

Экранизировала оба рассказа Екатерина Народицкая, тоже прошедшая на студии огонь и воду. Фактически она пришла к режиссуре от работы простым ассистентом на картинах Михаила Ромма, Леонида Арнштама, Юлия Райзмана, Юрия Чулюкина. Для человека творческого, энергичного — а Катя такой была — это хорошая профессиональная школа. В сущности, профессии она научилась не во ВГИКе. Народицкой помогал ещё и сопостановщик — Евгений Фридман.

Олег Даль — молодой до невероятности, но уже опытный актёр (к тому времени он уже успел сняться в трёх фильмах!) — был приглашён на пробу в «Чёрного котенка». Роль эпизодическая, что после трёх главных, согласитесь, странный ход для человека, набирающего экранную силу. То ли у него возникли какие-то сложности в «Современнике», где он тогда служил, то ли это был минутный, но искренний порыв: попробовать себя в необычном амплуа.