Алексей Давтян - Занимательные истории из жизни Романовых

– Мы воюем не против Франции, но против того, кто, назвавшись нашим союзником, преступно напал на наши владения и разорил их. Я люблю французов; между ними один только мой враг – Наполеон. Париж может надеяться на мою защиту. Я плачу за зло добром. Франция нуждается в правительстве, которое бы упрочило мир в Европе.

Кто-то из депутатов заметил государю, что его уже давно ждала Франция к себе.

– Раньше не мог; виною тому храбрость французов, – дипломатично ответил Александр.

После умиротворения Европы союзники избрали на престол Франции Людовика XVIII. Французский монарх пригласил союзных государей на торжественный обед и, когда все собрались, первым подошел к столу. Александр I, заметив бестактность хозяина, улыбнулся и сказал кому-то из приближенных:

– Мы, северные варвары, у себя дома более вежливы.

На Вандомской площади в Париже стояла на высочайшей колонне статуя Наполеона, сброшенная после падения временщика. Александр, взглянув на опустевшую колонну, сказал приближенным:

– У меня закружилась бы голова на такой высоте.

Неизвестный художник. Портрет Александра I

Во время царствования государя Александра Павловича один человек стал ежедневно приходить к памятнику Петру I в Петербурге, проводя там целый день – с утра до позднего вечера. Он сразу попал в поле зрения полицейского, который спросил странного человека, что ему тут нужно. Тот ему ответил:

– Мне просто здесь нравится, разве я кому-нибудь мешаю?

Действительно, он никому не мешал, порядка не нарушал, и преследовать его за то, что он ходит вокруг памятника, было бы незаконно. Между тем, любитель прогулок у памятника не пропускал ни дня. Забеспокоившись, как бы чего не вышло, низшее полицейское начальство доложило высшему, и обер-полицеймейстер лично вызвал чудака к себе.

– Ответьте, что вам нужно от памятника Петра Великого? Зачем вы проводите подле него все дни? – спросил он строго.

Ответ был прежний:

– Разве я кому-нибудь мешаю? Разве я что-то нарушаю?

Делать нечего, загадочного господина отпустили с миром. И он продолжил аккуратно посещать площадь у памятника. Обер-полицеймейстер беспокоился все больше и в результате решил доложить генерал-губернатору.

Тот велел доставить нарушителя спокойствия.

– Что тебе нужно у памятника? – спрашивает генерал-губернатор.

– У меня есть дело! – к удивлению всех объявил странный человек.

– Какое дело, говори.

– Нет, сказать не могу: это моя тайна, которую я открою только царю!

– Только царю? – удивился генерал-губернатор. – А уверен ли ты в том, что эта тайна заслуживает внимания государя?

– Как хотите, а скажу только царю, а не доложите государю – как бы вам не пришлось отвечать.

Прошло несколько дней – и упрямец действительно очутился во дворце.

– Это ты нашел место своего ежедневного пребывания у памятника Петру? – спросил Александр.

– Я, ваше величество, – отвечал чудак.

– Что же тебя заставляет целые дни проводить у памятника? – продолжал расспросы государь.

– Величие и мудрость Петра Великого, которые сказываются даже в самой статуе ее.

– И в чем же по-твоему заключается мудрость сей статуи?

– Статуя мудрого Петра одной рукой указывает на Сенат, а другою указывает на Неву, и этим как бы говорит: у кого есть дело в Сенате – тому лучше броситься в воду!

Государь, разгневанный дерзким ответом, велел ему удалиться. Но через неделю велел Сенату скорее рассмотреть дело этого господина. Дело решилось, и притом в его пользу.

Император Александр I, проезжая через какой-то губернский город и принимая тамошних помещиков, поинтересовался у одного из них:

– Как ваша фамилия?

– В деревне осталась, ваше величество, – отвечал он, думая, что государь спрашивает о семействе.

Император Александр I захотел иметь у себя попугая. Узнав об этом, Нарышкин подарил государю свою птицу. А к Нарышкину часто и запросто хаживал некто Гавриков, младший директор заемного банка, которому хлебосольный хозяин всегда приказывал подавать пуншу, любимый напиток гостя. Однажды, перед Пасхой, докладчик явился к государю со списком награждаемых, и при слове: «статскому советнику Гаврикову» попугай заорал:

– Гаврикову пуншу, Гаврикову пуншу!

Александр засмеялся и в наградных ведомостях собственноручно написал напротив имени награждаемого чиновника: «Гаврикову пуншу!»

Император Александр I сразу после вступления на престол издал указ «об истреблении непозволительных карточных игр». В документе, в частности, говорилось о том, что «толпа бесчестных хищников, с хладнокровием обдумав разорение целых фамилий, одним ударом исторгает из рук неопытных юношей достояние предков, веками службы и трудов уготованное». Всех, уличенных в азартных играх, приказано было брать под стражу и отсылать к суду. Государь, однажды встретив некоего Левашева, сказал ему:

– Я слышал, что ты играешь в азартные игры?

– Играю, государь, – отвечал Левашев.

– Да разве ты не читал указа, данного мною против игроков?

– Читал, ваше величество, – возразил Левашев, – но этот указ до меня не относится: он обнародован в предостережение «неопытных юношей», а самому младшему из играющих со мною пятьдесят лет.

Адам А. Бородинское сражение (фрагмент)

Князь Зубов был особо приближенным к Александру I за особые услуги. Однажды князь попросил государя исполнить одну просьбу, не объясняя, в чем она состоит. Государь пообещал. Тогда Зубов дал императору на подпись заранее изготовленный указ о генерал-майоре Арсеньеве, который в итальянскую кампанию скрылся из своего полка во время сражения. Император поморщился, однако указ подписал. Через минуту, подойдя к Зубову, государь попросил и его выполнить одну свою просьбу. Зубов, естественно, выразил готовность исполнить все, что прикажет государь. Тогда Александр сказал:

– Пожалуйста, разорвите подписанный мною указ.

Зубов растерялся, но, делать нечего, пришлось ему разорвать бумагу.

Вскоре по воцарении императора Александра I фельдмаршал князь Салтыков просил государя об определении своего сына в президенты одной из коллегий.

– Я сам молод, – ответил ему Александр, – и с молодыми президентами мне делать нечего.

Александр I долго не производил Болдырева в генералы за картежную игру, которую государь очень не любил. Однажды, в какой-то праздник, во дворце, проходя мимо него в церковь, государь сказал: