Моя бесстрашная героиня - Владимир Абрамович Цесис
Первый курс лечения (first-line therapy) продолжается
Невзирая на полный курс лечения, Марина работала полный день. Она хорошо переносила хирургические операции, химиотерапию и облучение, когда первично было установлено, что у неё был рак. Даже в самые тяжелые времена лечения ее не подлежащий сомнению энергичный ответ «Прекрасно», был единственным ответом, который слышали друзья, когда они справлялись о ее здоровье. В том, что Марина сохранила свой статус работника на полную ставку, была не только ее заслуга, но и заслуга менеджеров CNA корпорации, в которой она работала, делавших всё возможное, чтобы ей помочь. После агрессивной терапии 2005 года здоровье Марины постепенно улучшилось, и шаг за шагом она смогла возвратиться к привычному образу жизни. Ей нравилось, что она была в состоянии продолжать работать полный рабочий день. Если бы ей не приходилось регулярно принимать приписанное ей антигормональное лечение тамоксифеном, ничто не напоминало бы нам о пережитом кошмаре недавних событий. Как в старые добрые времена, мы навещали детей и друзей, ходили на вечеринки и на долгие прогулки, путешествовали по стране и за границей. Наконец-то я дождался того желанного времени, когда к ней возвратился аппетит. Другими словами, жизнь вошла в прежнюю колею.
Несмотря на благополучное состояние, мы сохраняли трезвость мышления и никогда не забывали, что рак с метастазами превратился в незваного гостя в нашей семье. Тем не менее, Марина не превратилась в ипохондрика; напротив она ни на мгновенье не теряла стойкость духа. Она следовала нашему общему жесткому правилу не позволять негативным мыслям брать верх над надеждой на лучшее.
В 1966 году, когда я был еще совсем молод, я посмотрел знаменитый шведский фильм «Принцесса». Его и сейчас можно найти в интернете. Это романтический фильм о том, как у красавицы невесты диагностировали тяжелейшую форму рака, как она героически сражалась с фатальным недугом и как в конце концов полностью от него излечилась. В конце фильма они с женихом праздновали чудесное исцеление, на радость таких же, наивных, как я, плачущих зрителей.
Может быть, этот фильм был волшебной сказкой, а может – кто знает? – это действительно случилось. Как бы там ни было, мне хотелось верить – и это оказалось на удивление легко – что вопреки всему с Мариной произойдет такое же чудо. А почему бы и нет? Разве наша встреча с Мариной на берегу Черного моря не была настоящим чудом? А разве не чудом было то, что мы смогли прорваться через железный занавес Советского Союза и оказаться в свободном мире в 1974 году? В нашей жизни, несомненно, было еще одно чудо, например то, что мои 5 операций шунтирования сердца, которые я перенес в 1995 году, прошли благополучно, с хорошим выздоровлением. А еще одно чудо, что у моего сына прекрасная семья. Если перечисленные чудеса, а их было значительно больше в моей жизни, возможны, то почему же я не могу ожидать еще одного чуда, того чуда, когда Марина победит свою мерзкую болезнь и все страшные прогнозы окажутся ложными? Разве все мы не слышали о случаях, когда «приговоренный к смерти» человек с неоперабельным раком выздоравливал? Кто знает, может, и Марина станет примером такого магического выздоровления. По крайней мере, я верил, что это может случиться именно так. Я твердо знал, что она достойна такого чуда. Невзирая на все мое образование и скептический склад ума, какая-то часть меня верила в чудеса, и я искренне верил, что Марина избежит преждевременного исхода ее грозного недуга.
Когда Марина прошла курс облучений, ее онколог назначил ей Arimidex. Arimidex принадлежит к классу нестероидных ароматазных ингибиторов. Наукой доказано, что увеличение концентрации циркулирующих эстрогенов тесно ассоциируется с увеличением риска рака груди, особенно у женщин после менопаузы. Arimidex уменьшает количество эстрогена, которое вырабатывает организм.
После того как Марина прошла курс первоначального интенсивного лечения рака с метастазами, она вошла в стадию отсутствия признаков заболевания и посещала университетскую больницу раз в полгода.
Глава 3
Передышка, подаренная судьбой
Дорога надежды
Наша очаровательная внучка Руфь, малышка Рути, родилась в 2002 году, когда сын с женой жили в Милуоки, город приблизительно в 90 минутах езды от Чикаго. Когда нужно было присмотреть за малышкой, Марина всегда была готова предложить свою помощь. Забота о девочке была для нее не работой, а удовольствием. Иногда со мной, но чаще сама Марина ехала в Милуоки и проводила там день или несколько дней, присматривая за внученькой. Всегда, и тогда и много лет спустя, забота о внучке, а потом и о внуке, Ариэле, который родился два года спустя, производила на Марину непременный целительный эффект.
После первой химиотерапии в 2005 году общее состояние здоровья Марины и ее анализы крови всегда были в пределах нормы. Чувствовала она себя хорошо, и, как это было до того, как ей диагностировали рак, состояние ее духа было бодрым, и она жила, как здоровый человек. В 2006 году онколог Марины, доктор Дженовези, ушла из университета, и в период бессимптомной стадии Марину во время приема в больничной амбулатории принимали ее коллеги. Перед каждым таким посещением техник лаборатории делал ей анализ крови. Когда результаты были готовы, а на это уходило четверть часа, ее осматривал кто-то из fellows, онкологов-ординаторов (онколог, проходящий практику). Этот осмотр сводился к тому, что fellow минуту слушал дыхание в груди, меньше минуты ощупывал брюшную полость, а затем смотрел в компьютере результаты только что проделанного анализа крови. В завершение такого короткого визита онколог-ординатор бесстрастно сообщал Марине, что со здоровьем у нее все хорошо. Как врач я понимал, что такой поверхностный осмотр объясняется стадией болезни, в которой находилась Марина. Если она ни на что не жаловалась, то никто и не ожидал обнаружить что-то ненормальное. После 7 лет, с 2005 по 2012, во время ремиссии, или как говорят профессионалы «отсутствия признаков болезни», мы с Мариной – двое наивных людей – продолжали думать, что ее злокачественное заболевание перешло в стадию пассивности, а возможно, и вовсе «отмерло». Мы не знали того простого факта, что подобные выводы можно делать только после результатов дополнительных анализов: МРТ, СТ сканирования, рентгена грудной клетки и сканирования костей тела.
Лелея надежду на полное выздоровление Марины, каждый
