Николай Долгополов - Главный противник. Тайная война за СССР

Наши, всячески борясь за отмену смертной казни, тем не менее, не признавали Розенберга своим агентом. А Феклисов — сам, без согласований, на склоне жизни публично признал: Джулиус — был. Но объяснил доходчиво, с доказательствами, так что ему и у нас, и там поверили: эти двое никогда не выдавали секретов, связанных с изготовлением бомбы. А Этель вообще не имела отношения к разведке: болела, едва управлялась с двумя маленькими сыновьями. Да, как и муж, руководитель ячейки и истовый коммунист, она верила в светлые идеалы, однако не более того. Возможно, Джулиус посвящал ее в свои дела, а, может, и нет. Феклисов не был с ней даже знаком, сообщал в Центр: домашняя хозяйка, больна, нигде не работает. Говорил мне на своем разведжаргоне: «Мы к ней — ни единого подхода».

И в 83 года Феклисов отправился в США, снялся в главной роли в фильме Эй-би-си «Дело Розенбергов». Прокричал: казнив двух невинных, американская разведка хоть так попыталась рассчитаться с советской за жесточайшие провалы в битве спецслужб. «Да, нарушил правила, чтоб о Джулиусе и Этель узнали правду. У нас нельзя, просто не принято говорить, кто на СССР работал. Но Бог и разведка должны меня простить. Надеюсь, с годами меня оправдают, но, главное, оправдают супругов Розенбергов». Фильм вышел на экраны всего мира, и у нас тоже.

И еще раз он нарушил твердо принятый в его профессии свод неписаных законов. Вы уже знаете, что в годы войны и аж до 1950-го передавал СССР секретнейшие сведения об атомной бомбе сначала из Великобритании, а потом из США, затем снова из Англии бесценный агент — гениальный ученый, немецкий антифашист Клаус Фукс. В 1950-м его приговорили в Британии к 14 годам заключения. Отсидев девять лет, Фукс возглавлял в ГДР Институт ядерных исследований, приезжал в СССР как выдающийся ученый. Вот только факт его героического сотрудничества с разведкой до распада СССР у нас не признавался.

И тогда в 1989, через год после смерти Фукса, отставной полковник Александр Феклисов, бывший в Англии на связи с ним, по собственной инициативе поехал в Берлин. Отыскал вдову Фукса, тепло благодарил ее, положил цветы на могилу. А Фукс, как рассказала Александру Семеновичу его супруга Маргарита Фукс, ждал до последнего дня. И еще оправдывал русских друзей, втолковывая жене, что, быть может, никого из советских, с кем сотрудничал ради сохранения паритета, в живых не осталось. Тогда Александр Семенович взял вину на себя.

Феклисов был необычным человеком, нарушавшим законы разведки ради ее и нашего блага. Помню высокий, несколько на последних годах дрожащий голос: «Да что вы, Николай Михайлович, нам еще о своих Героях столько рассказывать и рассказывать». Передавал мне блокноты с записями от руки главок о своей жизни, чтоб дал я ему отзыв: Феклисов писал книги сам. Но в них только о том, что известно, и о чем можно говорить. Вольности он допускал лишь трижды — во время карибского кризиса, выручая нас с вами и остальным миром, и в делах Розенбергов и Фукса.

О нем трогательно заботились. В самом конце жизни большую часть времени проводил он среди своих, в тихом, неприметном загородном местечке, где разведка окружает теплом, таких же, как он. Феклисов — один из последних остававшихся в живых атомных разведчиков, которому в 1996-м было присвоено звание Героя.

Троим из шести эта честь была оказана посмертно. А троих я знал, с двоими, включая Александра Семеновича Феклисова и Владимира Борисовича Барковского, множество раз встречался. Может, не взирая на разницу в возрасте и совсем разные профессии, даже дружил? По крайней мере, как же легко мы друг друга понимали.

В Штатах часто пишут, что это Феклисов вместе со Скали сумели во многом предотвратить казавшуюся неминуемой неизбежностью войну. У нас его подвиги оцениваются как-то скромнее. Неординарность Феклисова находит понимание не у всех. О некоторых операциях, задуманных Александром Семеновичем, еще только предстоит рассказать.

Он ушел, успев написать две книги, и все же в душе моей грусть. Понимаем ли мы, осознаем ли: от нас уходит родная история. Никакие архивы не расскажут того, что могли бы, но не досказали, эти светлые, без нашего ведома, нас столько раз спасавшие люди. Так хочется взять и докопаться до окончательной истины — как же все это было. Пока нельзя. Меня, историка разведки, часто спрашивают: а когда истекают сроки хранения государственной тайны? Но нет здесь конкретных и намертво определенных сроков давности. 

За гранью возможного

О Жорже (Георгии) Ковале пока написано немного. Между тем, ему единственному из всех советских разведчиков удалось самому поработать в засекреченной американской лаборатории, где и изготовлялась первая американская атомная бомба.

ИЗ ДОСЬЕ

Георгий (Жорж), Джо Коваль (1913–2006). звание Героя России присвоено в 2007 году. Награды Коваля были торжественно переданы в Главное разведывательное управление (ГРУ) осенью того же года. Восемь, а по некоторым сведениям, девять лет Коваль проработал в США. Блестяще владел английским. Прекрасно играл в типично американский бейсбол. сначала работал в США под чужим именем, а затем служил в армии под своим собственным. Выехав из Штатов, поселился в Москве, стал известным ученым. до конца дней был страстным футбольным болельщиком.

Его биография несколько напоминает жизненную историю коллеги по опасному ремеслу Абеля — Фишера. Оба родились заграницей, вернулись на историческую родину, а затем вновь рисковое возвращение в зарубежье, но уже в качестве нелегалов. Разве только Абеля по наводке предателя арестовали, а Ковалю, оказавшемуся на грани провала, удалось скрыться. Правда, более известный народу Абель трудился во внешней разведке, а Коваль в ГРУ.

Жорж, или Георгий Коваль родился в США в 1913 году в городе Су-Сити, куда семья выехала из России в поисках лучшей жизни. Таковой не отыскалось, да еще наступило время, известное как Великая Депрессия. И в 1932-м Эбрахам (по-простому Абрам) и Этель Коваль с детьми вернулись из штата Айова в СССР. Отец семейства придерживался сугубо левых взглядов и свято верил, что в Биробиджане отец народов Сталин создаст рай для евреев.

Но раем что-то не пахло, и сын Жорж перебрался в Москву. В 1934-м смышленый парень поступил в МХТИ (Московский химико-технологический институт) и закончил его, кто бы сомневался, с отличием. Тут молодого человека с необычной судьбой и приметила разведка. Только учиться на разведчика было некогда, ибо грянула война.

И «Дельмара», такой оперативный псевдоним присвоили Ковалю, отправили обратно в Штаты. Предполагается, что в 1940-м он и приступил к работе. Сначала пытался устроиться в той, в принципе знакомой ему американской жизни, под вымышленным именем. Довольно быстро от разведчика-химика пошла информация о производстве токсинов. После Первой мировой многие опасались, что химическое оружие превратиться в средство массового уничтожения. Хотя вскоре стало понятно: нет, главным оружием будет оружие атомное.