Анатолий Лашкевич - В воздушных боях. Балтийское небо

С КП полка приказали: «Срочно поднять шестерку истребителей и встретить в районе Лавенсаари на высоте 3000 метров возвращающуюся с боевого задания группу Пе-2». Вылетела шестерка: Иванов с Вытоптовым, которому недавно присвоили звание младшего лейтенанта, Степанов с Хромовым и Ковалев, ведомым у которого был я. Звено Иванова шло на новеньких Як-7Б, а наша пара — на истребителях старой конструкции с моторами, отработавшими свой ресурс. Нам с Ковалевым из-за пониженной мощности моторов пришлось тянуться сзади. Пройдя траверз Шепелевского маяка, звено Иванова, быстро набирая высоту, ушло вперед, а наша пара, идя ниже их, встретила идущую нам навстречу шестерку Пе-2 под прикрытием пары «лавочкиных». Ковалев по радио передал Иванову о встрече с пикировщиками, но Иванов радио не принял и продолжил полет к Лавенсаари. И только над Лавенсаари, не встретив пикировщиков, Иванов развернул звено на обратный маршрут.

Пристроившись к пикировщикам, мы заметили, что сзади в стороне шла пара ФВ-190. Мы тоже подошли к «петляковым» сзади. Немцы с хода пошли в атаку на нашу пару, но в это же время на них сверху свалилась пара «лавочкиных», и немцы, прекратив атаку, ушли вверх. Иванов, вернувшись, заметил как раз эту немецкую пару, выходящую из атаки. Сделав пару переворотов, Иванов снизился на высоту немецкой пары, но потерял «фокке-вульфы» на солнце. А немецкие охотники со стороны солнца атаковали Иванова. Атаку отбил Вытоптов. Иванов из-под атаки ушел вниз переворотом, а Вытоптов, отбивая атаку, развернулся в другую сторону. Пара разорвалась. Бросившись догонять ведущего, Вытоптов от Иванова отстал. Иванов после переворота перевел самолет на вертикаль, и в верхней точке, перевернув самолет иммельманом, на малой скорости подставил свой самолет немецким охотникам. Те безнаказанно расстреляли его… Вытоптов, идя снизу вверх, видел, как немцы расправлялись с его ведущим, но помочь из-за большого расстояния уже не мог.

Наша пара (то есть пара Ковалева), приняв от «лвочкиных» пикировщики, продолжала сопровождать их на аэродром Гражданка. Вторая пара (Степанов и Хромов) осталась на прежней высоте, хотя была обязана идти за Ивановым. В момент выполнения Ивановым переворота пара Степанова подверглась атаке другой пары немецких «охотников». Николай Хромов, энергично отбив вражескую атаку, отстал от Степанова. Немцы набросились на Хромова, и Степанов, развернувшись, пошел немцам в лоб. Его атака не принесла успеха: снаряды прошли мимо. Немец после лобовой атаки хотел оторваться от пары Степанова пикированием. Степанов виртуозно перевернул самолет и погнался за истребителем противника. В недавнем прошлом летчик-инструктор Ейского училища, он обладал отличной техникой пилотирования! После первой очереди немец продолжал пикировать, после второй из его мотора вырвалось огромное яркое пламя.

Иванов же на подбитой машине тянул в сторону аэродрома. Рули управления самолетом работали плохо, мотор не тянул, и истребитель шел со снижением и только по прямой. Недалеко от Лебяжьего на малой высоте перед ним возник жилой дом. Отвернуть Иванов не мог, машина его не слушалась, и он решил взятием ручки управления на себя перескочить этот дом. Самолет взмыл вверх и потерял скорость, перевернулся на спину и ударился об землю…

Мы с Ковалевым парой сопроводили шестерку Пе-2 на аэродром Гражданка и вернулись домой. Вечером на аэродром привезли разбитый самолет Иванова, и мы увидели следы немецких снарядов в моторе, в стабилизаторе и руле высоты. Иванов был шестым летчиком, которого мы потеряли с начала боевых действий полка.

После гибели командира эскадрильи Александра Михайловича Иванова ее новым командиром назначили Константина Павловича Присяжнюка. Это был опытный боевой командир, и с повторным прибытием на фронт почти в каждом боевом вылете, защищая штурмовиков, он увеличивал свой счет сбитых вражеских самолетов.

Боевая работа продолжалась все светлое время суток, а белые ночи увеличивали продолжительность светлого времени. Помимо вылетов на сопровождение мы несли боевое дежурство на аэродроме. 26 мая в предрассветные утренние часы наша пара заступила в боевое дежурство. Самолеты стояли на деревянном настиле ВПП. Командир звена Константин Федотович Ковалев прогуливался около своей машины. Техник моей машины Гриша Литвиненко, подготовив к дежурству самолет, заснул на мате под крылом самолета. Удобно устроившись в кабине, я тоже решил «добрать». Утреннее солнце приятно ласкало своими лучами…

Тишину прорезал нарастающий звук работающих моторов. Я посмотрел на Ковалева: он всматривался в сторону Финского залива. Мы привыкли к тому, что о появлении вражеских самолетов нас предупреждали сигналы зенитчиков. Сигнал боевой тревоги они производили ударами металлического предмета о пустую гильзу снаряда. С этим сигналом мы начинали подготовку к запуску моторов. А сигнал на вылет нам подавался с КП полка ракетой.

Вместе с Ковалевым мы всматривались в утреннее небо, и вдруг на фоне красного солнца увидели большую группу немецких самолетов. Это были истребители ФВ-190: две четверки шли колонной друг за другом, и первая четверка уже заходила для пикирования на наш аэродром. Ковалев, сорвавшись с места, побежал навстречу пикирующим самолетам. Был такой прием спасения от падающих бомб: если самолет пикирует на тебя, то нужно пробежать метров десять вперед и ложиться на землю. А если от самолета бомбы оторвались над тобой, то никуда бежать не нужно, а надо ложиться прямо на землю. Вот такой прием и применил Ковалев, когда на полосу пикировали немецкие истребители. Бомбы оторвались где-то впереди, не долетая до меня, — значит упадут где-то рядом со мной! Но все получилось внезапно, и покидать кабину мне было уже поздно. Первые бомбы разорвались рядом. Взрывная волна хлестко ударила по самолету. Следующие бомбы рвались дальше на полосе. От взрыва мой самолет, задрав нос, подпрыгнул вверх, покачнулся с крыла на крыло и тяжело плюхнулся на землю. Множество осколков хлестнули по мотору и самолету. Среди грохота разрывов и визга осколков послышался шум текущей из мотора жидкости. Осколками были пробиты все системы самолета. Тек бензин, текло масло и охлаждающая жидкость. Быстро отстегнув ремни, я покинул кабину.

От разрыва первых бомб проснулся Литвиненко. Он не мог понять, что случилось, и от растерянности метался. Он искал укрытие, но его поблизости не было.

Нанеся удар, немцы скрылись за горизонтом. Когда все стихло, стали появляться люди. Мы с Ковалевым пошли посмотреть на результат немецкой работы. Бомбы повредили взлетную полосу. Рядом с моим самолетом появились две огромные воронки. Осколками было повреждено 6 наших самолетов, лишь один самолет Як-7Б остался невредимым. Командир полка приказал мне отрулить его с ВПП подальше в лес.