Импрессионисты: до и после - Игорь Викторович Долгополов
Как удалось ему сделать это? Почему ни Давид, ни Делакруа, ни Энгр, ни даже сам Мане и Дега, превосходя порой Ренуара в рисунке, в живописи, в композиции своих полотен, не оставили такого обобщенного образа, который можно назвать Мадемуазель Франция XIX века?
В чем магическое обаяние стиля Ренуара?
В необычайной трепетной эмоциональности его полотен. В какой-то особой, интимной доверительности разговора живописца со зрителем. В небывалой до него, почти доходящей до призрачности пластичности и иллюзорности игры света и тени на лицах и фигурах его персонажей, и эта вечно живая и изменчивая ткань его картин, которая чарует и притягивает.
И чем больше вы глядите на его холсты, тем все более властно действуют на вас жизнелюбие, ясность, воплощенные в живописи радость художника, его преклонение и восторг перед прекрасным.
Сам Ренуар дает нам ответ на это удивительное состояние зрителя:
– Как чувствуется перед этой картиной вся радость живописи Тициана…Когда я вижу у живописца страстное наслаждение процессом живописи, я заражаюсь сам его радостью. Я положительно прожил вторую жизнь в наслаждении, которым я заражаюсь при виде шедевра!
– Меня восхищает в Веласкесе, что его картины дышат радостью, которую художник ощущал, работая над ними, – рассказывал Ренуар Воллару.
Искусство – радость, отданная людям, но для того, чтобы отдать, надо иметь.
И вот об этом говорит Ренуар, великий и простой своими изумительными творениями, в которых таинственно и неповторимо продолжается жизнь его времени, жизнь его любимого Парижа.
«В искусстве необходимо еще нечто, секрет чего не откроет никакой профессор…тонкость, очарование, а это надо иметь в себе самом…» – эти слова написал Огюст Ренуар, которого при жизни считали простоватым, а иные – даже чудаком.
…На огромной выставке «Москва – Париж», с которой москвичи познакомились летом 1981 года, в первом зале среди десятков других полотен, представлявших искусство Франции и России начала века, экспонировались два шедевра – «Портрет г-жи Гастон Бернхейм», написанный в 1901 году Огюстом Ренуаром, и «Горожанка» – полотно, созданное Василием Суриковым.
Так встретились милая француженка с чуть раскосыми миндалевидными глазами и мягким овалом приветливого лица и сибирячка, прелестная своей спокойной русской красотой.
Казалось, повстречались сама Франция и Россия, – настолько обобщенны, типичны были эти женские образы, созданные великими живописцами.
В. Ван Гог. Автопортрет. Как художник 1888. Музей Винсента Ван Гога, Амстердам
Винсент Ван Гог
Истинный большой художник, подобно чуткой мембране, улавливает душой малейшие изменения времени, в котором живет, цвета, рисунок, самый воздух, отношения людей между собой.
Как птица чует приближение бури или грозы, так живописец или поэт задолго ощущает наступление эпохальных разломов.
Искусство. Некоторыми оно воспринимается как праздник, почти карнавал, где ряженые герои изображают жизнь, изумляя зрителя своими поступками, красотой.
Человек, увлеченный этим радужным потоком образов, как бы находит в нем отдых, приют от суровых будней, прозы бытия.
Это житейский, чтобы не сказать мещанский, взгляд на живопись.
Зрители забывают, что даже на карнавале, взаправдашнем карнавале, бывают маски, от которых мороз пробегает по коже, и долго человек, узревший зловещее мелькнувшее видение, не может стряхнуть леденящий ужас, страх, овладевшие им.
Да, конечно, в большом, не салонном искусстве все обстоит значительно сложнее.
Художник призван растворять людям врата прекрасного. Но он не должен скрывать от человека тени бытия…Более того, среди живописцев есть мастера, которые особенно глубоко, личностно видели мир, с жестокой ясностью создавали страшные по остроте образы.
Их творчество отмечено печатью мощи гения.
Дар этих художников видеть красоту и уродство, ослепительный свет истины и мрак, бездну лжи и суеверий. Созданные ими фрески, картины, рисунки, офорты неповторимы.
Микеланджело со своим «Страшным судом», Босх, Брейгель, Эль Греко, Гойя, Ван Гог, Врубель.
Их искусство трагично.
Глядя на эти творения, ощущаешь восторг высоты и ужас падения. Так кошмарны шедевры Гойи, где можно встретиться с ослепительными красавицами, ведьмами и упырями. До боли правдивы зловещие полотна Брейгеля или апокалипсические прозрения Босха. Одинок, велик могучий Эль Греко, увидевший реальность чуда и пластически это подтвердивший. Судьбы мастеров, как правило, удивительны, могут служить сюжетом для трагедии-романа, насыщенного коллизиями самыми драматическими, где художник ведет один на один борьбу с роком.
Ван Гог…
Кто мог подумать, что голландец, воспитанный в бюргерской среде, вдруг станет художником, покинет родину, переберется во Францию, где бросит все, что знал и любил, начнет искать свой путь к людям и в какие-нибудь десять лет создаст в искусстве, где, казалось, все уже давно открыто, свой мир красоты, колючий, странный, неожиданно острый.
…Нидерланды. Страна голубоглазых пышнотелых богинь, краснолицых жизнелюбов. Много повидала она за свою историю. Ее народ, трудолюбивый, любящий свободу, испытал весь ужас иноземного ига. Но это было давно…
Изумрудные луга, голубые каналы, алые поля тюльпанов, песчаные пустыри, торфяники. Тучные стада. Унылые болота. Старые ветряные мельницы. Чистые домики крестьян. Древние маленькие и гордые большие города. Морские порты.
В провинции Северный Брабант был одним из самых бедных приход Гроот-Зюндерт. Сюда назначили пастором Ван Гога. Это был скромный человек из хорошей семьи, хранившей традиции истинных граждан своей страны. И когда у Ван Гогов родился сын 30 марта 1853 года, они нарекли его Винсентом, по имени дедушки – тоже пастора. Винсент значит Победитель. Если бы родители знали, судьбу своего сына, они бы не настаивали на этом имени: слишком много при жизни у него было поражений и слишком мало удач.
Так казалось. Но время рассудило по-своему.
Торфяники, пески, стонет влажный ветер, хлопает ставнями маленького пасторского домика. Серое скучное небо. Поросшая вереском пустошь. Вот неприглядный портрет земли, которая вскормила маленького Винсента. Он рос в окружении младших детей – брата и сестер. Был нелюдим. Угрюмый, нескладный, ершистый, с рыжими волосами, он производил странное впечатление. Особенно отпугивали скромных бюргеров глаза мальчика, узкие, чуть раскосые, с недобрым зеленоватым блеском.
Винсент собирал жуков, бабочек, завел гербарий, знал назубок названия растений и насекомых по-латыни, но от этого общения с природой характер ничуть не подобрел.
В восемь лет начал рисовать.
Первый опыт был весьма ординарен – крошечный котенок лезет на яблоню.
Работал он в одиночестве. Его резко обозначенные скулы ходили ходуном.
Даже в столь юном существе угадывался склад своеобычный. Ван Гог был крепко скроен, и сверстники его побаивались.
Рос он, не играя и не дружа ни с кем; необузданный, вспыльчивый нрав нередко приводил к внезапным приступам яростного негодования, казалось, по пустякам.
Словом, этот норовистый малец был малосимпатичным созданием. В чем трудно было
