Август Кельнер - Одураченные. Из дневников (1939—1945)

Словно в подтверждение того, что я записал вчера о Болендере, сегодня появился судья Бишофф, проходящий подготовку в Герсфельде. Едва мы поздоровались, как он сказал: «Дела наши на фронте плохи. Думаю, Кельнер окажется прав». Поздно, очень поздно приходит прозрение!

Ни один из этих господ не обладал способностью оценить политическую обстановку зрело, вдумчиво. Не хочу утверждать, что все до одного были глупы, — это было бы несправедливо, но силы воображения не было ни у кого. Люди доверчиво повторяли то, что вбивало им в голову начальство. Вместо того чтобы мыслить критически, они слепо верили. Констатирую это с большим сожалением, ибо речь здесь о тех, которые должны были стать духовными лидерами масс.

Тетрадь седьмая

3 сентября 1943 — 11 марта 1944

Каждый день со всех сторон поступают сообщения о важных событиях. На Восточном фронте с 5 июля идут тяжелые бои. Русские продвинулись вперед в районе Орла, Курска, Белгорода и Харькова. Ставка фюрера утешает себя и немецкий народ тем, что русским не удалось «прорвать немецкий фронт и смять его ударами с флангов». <…>

Английские и канадские войска высадились на юге Италии. «Крепость Европа» становится театром военных действий. <…>

Запись в связи с благодарностью, выраженной Германом Герингом горнякам, добровольно отработавшим в воскресенье еще одну смену.

Полагаю, что не все немецкие рабочие лишились способности мыслить здраво. В то же время многие из них стали жертвами нац.-соц. пропаганды и удостоены за это права вкалывать сверхурочно. А вот когда рейх рухнет, среди рабочих следует выявить убежденных нацистов и составить из них армию подневольного труда.

3 сентября в сводке вермахта говорилось, что попытки врага высадиться на побережье Аппенин отражены, а сегодня, 8 сентября 1943 года. Италия безоговорочно капитулировала. Это начало конца! <…>

Нацистов, этих игроков ва-банк, нужно наказать так, чтобы их последышам было бы неповадно апеллировать к «вере в победоносную силу германского оружия».

Вынужденный уйти со своего поста, Муссолини был арестован правительством маршала Бадольо. С тех пор никаких сведений о его местонахождении не было.

И вот мир облетает весть: Муссолини освобожден отрядом эсэсовцев, спустившихся на парашютах. Операция, закончившаяся сенсационным успехом, взбодрила немецкий народ. <…>

Воздушную войну противник ведет вяло. С 5/6 сентября не было ни одного налета. О чем они там, собственно, думают? Словесами эту войну не выиграть — ни этой ни той стороне.

Бить не переставая! Дерзайте, господа! Хорошо сражались пока лишь немцы, греки, японцы и русские. Некоторые народы даже не нашли в себе мужества оказать пассивное сопротивление.

Запись в связи с газетными сообщениями о казни четырех немцев, «сеявших пораженческие настроения».

Как же, должно быть, свирепствуют Гиммлер и его подручные на оккупированных территориях, если в самой Германии приговаривают к смертной казни за одно лишь высказывание! Говорить правду опасно для жизни. В странах наших противников возможна даже острая публичная критика. Это свидетельство силы. У нас, в Германии, опасно даже думать.

Воскресная поездка в Бад-Наухайм, погода дивная. Летний день — осенью. Побывали и на кладбище. Видели могилы солдат, умерших в Бад-Наухайме в годы Первой мировой войны. Плющ — единственная дань их памяти. Очень многие могилы — всего лишь холмик без какого-либо украшения. Очень печально, если подумать, как Третий рейх славит «подвиги» вермахта. Мавр сделал свое дело — его можно забыть.

Альтенштадт. Вдруг слышу гул и рев моторов. Высоко в небе завязывается бой. Впервые наблюдаю, как атакуют истребители. Два американских бомбардировщика падают, превращаясь в объятые пламенем обломки. Из леса между Роммельхаузеном и Оберау доносится сильный взрыв, вверх поднимаются клубы дыма. Третий подбитый самолет устремляется к земле штопором. На сей раз это немецкий.

Если у части немецкого народа — особенно у солдат — еще есть уверенность в победе и вера в «отмщение» и прочие чудеса, то это объясняется лишь абсолютно невнятным ведением войны нашими противниками на Западе. Энтузиазма у них ни на грош. Можно подумать, что они вообще не хотят победить.

Похоже, верно утверждала нац.-соц. пропаганда: англичане желают, чтобы Германия и Россия растерзали друг друга, после чего они без помех появятся на полях сражений.

У англичан достаточно войск в метрополии, в Африке и на Ближнем Востоке. Они могли бы снять с России часть военного бремени, но ничего для этого не делают. В Италии продвигаются вперед черепашьим шагом — поистине жалкое зрелище! Так поступать можно только намеренно.

Запись в связи с призывом газеты «Гессише ландес-цайтунг» вносить свой вклад в сохранение народного благосостояния.

О времени социалистов-попрошаек немецкий народ еще вспомнит — со смешанными чувствами. С помощью жестяных кружек для пожертвований собрали немало, и в первое время после «захвата власти» некоторые «старые борцы» ловко прибирали к рукам их содержимое. Контроль ужесточили, лишь когда об этом прознали в высоких кабинетах.

Кто завез сюда иностранных рабочих, заменив ими немецких, отправленных в качестве пушечного мяса на Восточный фронт? Вся вина за это ложится на верхушку Третьего рейха.

«Немецкий солдат с боями отошел на зимние квартиры вдоль Днепра… Придет время, и сужение фронта, которое удалось провести в грозный час испытаний, войдет в анналы этой мировой войны». Так это видится военному корреспонденту Ойгену Федерле.

А вот мое мнение: отход на зимние квартиры вдоль Днепра — большая ошибка. В анналы этой войны войдут действия русских, ведь именно они по всем правилам военного искусства громили в последние недели «лучшую армию мира во главе с величайшим полководцем всех времен».

Солдаты похваляются тем, что разрушают не только военные и промышленные объекты, но и то, что принадлежит мирному населению. Некоторые солдаты настроены гуманно и презирают такое ведение войны. Но таких, увы, очень мало. Немецкому народу придется расплачиваться за преступления. Хочется верить, что все, кто виновны, будут привлечены к ответственности. Ни один преступник не должен уйти от наказания. Заклеймить надо и тех, кто прославлял зверства, устно и печатным словом.