Принцесса Диана - Боль любви. Мэрилин Монро, принцесса Диана

– Мэрилин, либо гамбургеры, либо талия!

Сам Хайд не мог составить мне компанию в пробежках, но следил, чтобы не пропускала.

Снова тянулись непонятные, хотя и весьма занятые дни, когда я проводила немало времени то в студиях фотографов, то в книжных магазинах, то на приемах, то в парке в спортивной одежде… Только теперь я не позировала на природе с овечками в обнимку, не лазала по горам и не стояла на лыжах, меня фотографировали в роскошных вечерних платьях, я демонстрировала бриллианты… Хайд был доволен:

– Видишь, малышка, это потому, что ты выглядишь приличной дамой, а не девчонкой из соседнего двора.

– Но при чем здесь кино?

– Мэрилин, они скоро поймут свою ошибку и пожалеют о ней!

– Джонни, ты единственный, кто в это верит!

Я все-таки расскажу Вам о фильме «Все о Еве», это последняя роль, которую для меня сумел раздобыть Хайд.

– Поверь, девочка, после этой роли не замечать тебя просто не смогут.

(Часть записи испорчена, и восстановить ее не удалось. Судя по отдельным сохранившимся словам, речь шла о съемках в фильме «Все о Еве». Сам фильм успешен, даже получил «Оскара», а игра Мэрилин отмечена критикой как удачная. Мэрилин Монро играла эпизодическую роль начинающей актрисы, готовой ради успеха на многое. Роль не принесла ей ни дивидендов, ни славы, ни даже продления контракта со студией. – Прим. пер.)

Меня все время ругают за опоздания на съемки. Никто не понимал, почему я заставляю ждать целую съемочную группу. А все очень просто – из-за страха. Да, да! Я очень боюсь камеры. Вернее, даже не камеру, я боюсь играть. Команда «Мотор!» повергает в ступор, а необходимость выйти под осветительные софиты и на глазах у десятков людей кого-то изображать вызывает дрожь в коленках.

Мне нужен кто-то, кто взял бы за руку и вывел на площадку. Так иногда делала Наташа Лайтесс, но очень быстро это стало мешать, я прямо в кадре вдруг начинала искать взглядом Наташу, чтобы увидеть ее одобрение или замечание. Я уже об этом рассказывала. Очень легко было с Билли Уайлдером, хотя я знаю, что актеры не слишком любят его манеру работы с актерами. Мне она нравилась. Я оказывалась на площадке как-то незаметно, и съемка начиналась тоже между прочим. Поэтому паники внутри меня не было, реплики запоминались и произносились легко…

Я не хочу рассказывать о себе последовательно, потому что то и дело возвращаюсь к одним и тем же фразам и мыслям. Лучше по-другому.

Сегодня тема предательства и разрыва отношений. Можно?

Я много расставалась. Не представляю ощущения людей, которые долгие годы живут одной семьей, любят одних людей, заботятся друг о друге. Наверное, это правильно, но у меня все наоборот, все временно. С тех самых дней, когда меня стали передавать из семьи в семью, я привыкла, что любая душевная и духовная связь ненадолго, любой дом временный, любая семья тоже.

Это сказалось и на моих отношениях с людьми, даже мужчинами. Я очень быстро привязываюсь и так же легко расстаюсь и забываю.

(Пропуск на пленке, возможно, стерто намерено. О чем была запись, не ясно. – Прим. пер.)

Если я скажу: «Занук», Вы не вздрогнете? Я еще не надоела Вам этим именем? Если хотите услышать историю моей жизни дальше, придется терпеть и имя Даррил Занук.

Когда умер Джонни Хайд, у Занука рука не поднялась разорвать готовый, хотя еще не подписанный со мной контракт на семь лет с 500 долларами еженедельно. Он выполнил свое обещание Хайду, принял меня на студию, причем это уже была зарплата не старлетки, а актрисы и для меня означала вполне приличное существование.

Но на этом Даррил Занук свои обязательства перед Хайдом и передо мной тоже посчитал выполненными. Заключить контракт вовсе не означало давать играть. Нелепо? Как можно не давать играть актрисе, оплачивая ее пребывание на студии? Я прекрасно понимала, что через полгода Занук просто не продлит контракт с актрисой, имя которой не числилось ни в одном заявочном списке режиссеров «Фокса». Больше не было Джонни Хайда, который сумел бы разыскать подходящий сценарий и убедить режиссера вопреки мнению Занука взять меня на роль, пусть даже эпизодическую.

Нет, Занук вовсе не запрещал меня снимать, он меня не замечал, демонстративно не замечал. Знаете, это особого рода издевательство, вся студия прекрасно понимала, что руководитель производства всемогущий Даррил Занук не желает, чтобы меня снимали, хотя он этого вслух и не произносил. Умные люди умеют читать между строк и слышать непроизнесенное, а глупых на студиях вроде «Фокса» не держат.

Заступаться за меня некому, и ни один режиссер не рисковал ради какой-то блондиночки, пусть и симпатичной, идти против воли Занука. Сам Даррил Занук не видел во мне ничего, что могло бы заставить его желать помочь. Наверняка, он уже забыл о моем отказе явиться к 16.00, просто помнил, что я ничтожество. «Пустая причуда Хайда» – так он выразился в разговоре с одним из руководителей студии.

Положение было отчаянным, как я ни старалась хорошо выглядеть, бегала по утрам, следила за своим весом, очень много занималась с Наташей, а потом и в студии у Михаила Чехова, для «Фокса» я не существовала. Но это означало, что не существую и для всех остальных студий тоже. Понимаете студийную зависимость? Новое лицо на экране всегда риск, я это прекрасно знала. Приглашать на приличные роли актрису, которой не находят таковых на собственной студии, никто не будет. Всегда вставал вопрос: а почему ее не используют у «Фокса»? Все верно, если никто из режиссеров «Фокса» или «Коламбии», на которых я снималась в эпизодических ролях, не нашел для меня чего-то приличного в других картинах, то к чему вообще вспоминать о такой актрисе?

Вот когда я осознала, что потеряла со смертью Джонни Хайда! Это был не просто любовник, друг и наставник, это моя палочка-выручалочка, Джонни давно бы уговорил кого-нибудь снять меня. Мало того, в агентстве Хайда тоже считали меня виновной в смерти Джонни, а потому вовсе не желали заниматься моими делами. Положение хуже не придумаешь: актриса, которую не любит Занук, не имеющая агента и уже в возрасте. Похоже, все в Голливуде стали считать, что я просто причуда Хайда, но Хайда не было, и никто не собирался потакать его бывшей причуде.

Я пятый год работала в Голливуде, хотя «работала» – это условно, скорее числилась. И за пять лет с десяток ролей, о которых критики просто не вспоминали, в фильмах, которые зрители забывали на следующий день после премьеры. Кто я? Что я? Иногда возникал вопрос, что я вообще в Голливуде делаю, кроме ожидания? Но ждать можно бесконечно…