Александр Музафаров - Семейные драмы российских монархов

Появление новой трактовки истории этого периода не могло не вызвать ответной реакции со стороны историков, придерживающихся традиционного подхода. Наиболее полным ответом стала книга О.А. Иванова «Екатерина II и Пётр III», увидевшая свет в 2007 году. Её автор считает своим долгом защитить сложившийся в историографии образ Екатерины Великой. «Хорошо, когда делаются попытки отыскать в исторических личностях действительные положительные стороны, по тем или иным обстоятельствам не замеченные современниками и потомками, но плохо, когда пытаются выдумать, примыслить те качества, которых не было. В случае же с Петром III речь идёт о более серьёзном прегрешении, поднимая его личность на незаслуженную высоту, одновременно пытаются принизить действительные таланты и заслуги Екатерины II».

Не оспаривая приводимых оппонентом новых фактов и источников, О.А. Иванов проводит усиленный анализ введённой ранее в научный оборот информации, прежде всего, «Записок» Екатерины. Именно в этой работе впервые получили освещение некоторые вопросы, связанные с политической борьбой в элите русского общества в 60-е годы XVIII века, и в частности — в 1762 году. Автор стремится снять с Екатерины ответственность и за разрыв отношений с мужем, и за сам переворот, и за убийство свергнутого императора.

Эту линию продолжает в своей книге «Молодая Екатерина» другой современный историк, О.И. Елисеева. Её произведение, по сути, представляет собой подробный исторический комментарий к «Запискам» Екатерины с непременно благожелательным отношением к их автору.

Не остались в стороне и критики «Семирамиды Севера». В 2008 году увидела свет весьма неоднозначная и неожиданная по своим трактовкам книга К.А. Писаренко «Ошибка императрицы», в которой автор на основании большого объёма фактического материала весьма критически оценивает деятельность Екатерины в первое десятилетие после её прихода к власти.

Не так уж важно, кто из историков прав в этом интересном споре. Важно, что новый виток научной дискуссии, новые факты и новый анализ позволяют нам лучше узнать то далёкое время, а научная полемика — один из немногих видов спора, в котором действительно рождается истина{11}.

В этой главе мы попытаемся, с одной стороны, рассмотреть основные мифы о государе Петре Фёдоровиче, а также показать, какую роль в его судьбе сыграла семейная драма — отношения с женой. Ведь именно этот фактор оказал решающее влияние на ход событий в роковом для государя и страны 1762 году.

Но начнём издалека. Как вообще рождённый в далёкой Германии принц попал в Россию и почему стал наследником российского престола? История эта началась за несколько столетий до рождения нашего героя, из-за спора вокруг южной части Ютландского полуострова, известной как Шлезвиг-Гольштейн. Эти земли были предметом спора между Датским королевством и Священной Римской империей германской нации. В конце XVI века датчане фактически захватили Шлезвиг и значительную часть Голштинии. Копенгаген хотел контролировать Ютландию целиком. Но немецкие герцоги, которых после раздела земель стали именовать Гольштейн-Готторпскими (по названию замка Готторп), не смирились с утратой своих земель и по-прежнему заявляли о своих правах на Шлезвиг. В борьбе против Дании им нужны были союзники, и они нашлись на противоположном берегу Балтийского моря, в Швеции. У шведов с датчанами были свои давние счёты. В Стокгольме не забыли о временах, когда вся Швеция принадлежала датской короне, и жаждали реванша. Тем более что в XVII веке усилиями королей Густава II Адольфа и Карла IX Швеция обзавелась первоклассной армией.

Союз Швеции и Голштинии был подкреплён тесными династическими связями между герцогами Гольштейн-Готторпскими и королями династии Ваза. Вот и получилось, что бабушкой нашего будущего императора всероссийского была родная сестра Карла XII принцесса Гедвига-София Шведская, а его дедушка герцог Фридрих IV погиб в битве при Клишове, командуя левым флангом шведской армии против союзных России саксонцев и поляков. Однако Полтавская виктория уничтожила шведскую военную силу и переломила не только ход Северной войны, но и изменила баланс сил в Северо-Восточной Европе. Дания, вспомнившая о своём членстве в северном аккорде, снова заинтересовалась владениями голштинских герцогов, и тем снова пришлось искать сильного союзника.

Этот экскурс в историю Европы весьма важен для нашей темы, потому что Пётр III всегда помнил о том, что он не только наследник российского престола (а потом и император всероссийский), но и владетельный герцог Шлезвиг-Гольштейна. Он очень хорошо знал историю своей родины, и без понимания этого невозможно понять и многие его действия.

В 1713 году в Петербурге появился полномочный посланник (министр) Геннинг Фридрих Бассевич, человек весьма ловкий, осведомлённый и умный. Он предложил Петру Великому союзный договор, закреплению которого должен был способствовать брак малолетнего голштинского герцога Карла-Фридриха с одной из дочерей царя от брака с Екатериной. Царь проявил живейший интерес к этому предложению. С одной стороны, его реализация позволяла России закрепиться в Западной Балтике и использовать один из лучших портов Германии — Киль — как военно-морскую базу, что имело особое значение в условиях продолжающейся войны со Швецией. С другой — привлекала возможность выдать замуж дочерей. Как уже упоминалось в предыдущей главе, и в России, и в Европе на свадьбу царя с бывшей прачкой смотрели как на мезальянс, а на потомство от этого брака — как на бастардов. Именно поэтому все попытки русской дипломатии найти венценосных женихов Анне и Елизавете раз за разом проваливались. Поэтому предложение из Голштинии пришлось как нельзя кстати. Знакомство Петра с будущим зятем, сумевшим к тому времени вернуть себе часть наследственных владений, состоялось в 1721 году, а в конце 1724 года был подписан брачный договор молодого герцога и царевны Анны. Согласно этому договору оба супруга отказывались от каких-либо прав и претензий на российский престол и за себя лично, и за будущее потомство. Впрочем, отдельный пункт соглашения предусматривал право русского монарха призвать к наследованию престола одного из рождённых от этого брака детей. Так был заложен первый камень в юридическое обоснование прав будущего Петра Фёдоровича на российский престол.

Свадьба состоялась уже после смерти царя России, 21 мая 1725 года. Молодые супруги отнюдь не стремились покинуть новопостроенную столицу великой империи и возвращаться в Киль. Более того, герцог, пользуясь советами верного Бассевича, стал активно участвовать в политической жизни России и даже вошёл в состав Верховного тайного совета. Это вполне устраивало Екатерину I, но вызывало раздражение как у Меншикова, так и у сторонников царевича Петра Алексеевича.