Даршан Шри Анандамайи Ма - Джйотиш Чандра Рой
Естественно, такая договоренность многим не понравилась. Но если Ашрам вообще должен был быть создан, выбранный участок оказался наиболее подходящим для этой цели. Ашрам принадлежал Матери; поэтому мы верили, что Она сделает все необходимое для этого. Нам было бесполезно рассуждать о будущем. С этими мыслями мы взяли в аренду земельный участок на предложенных условиях. Шри Матхура Нат Басу, Нишиканта Митра, Бриндабан Чандра Басак играют ведущую роль в сделке. 13 апреля 1929 года Мать попросили поставить Её стопы на этом участке в руинах. Тогда Ниранджан оплакивал несвоевременную потерю своей жены. Но ему удалось присутствовать там по этому случаю. Примерно через два месяца он также покинул этот мир. На собранные им деньги был заложен фундамент ашрама. Где бы он и его жена ни находились в другом мире, их связь с Матерью продолжается и по сей день. Это моя вера.
Относительно ашрама Мать сказала: «Ашрам означает святое место земли, которое пробуждает в человеке божественные мысли. Все его обитатели должны усердно стремиться поддерживать чистоту атмосферы посредством непрерывной молитвы, садхан, благородных мыслей, медитации и религиозной беседы. В таком месте, достаточно, если так или иначе есть несколько хижин с соломенными крышами для обитателей». Именно по этой причине крошечная хижина была впервые установлена для Матери в ашраме.
Движения Шри Шри Ма и игра Ее различных настроений запредельны человеческому пониманию. Бесполезно пытаться предотвратить то, что Она предлагает сделать, или спрашивать, почему Она придерживается определенного образа действия. 2 мая 1929 года Мать вошла в новый Рамна ашрам. Вокруг были крики радости. Шри Баул Чандра Басак принес гирлянды и браслеты из цветов и одел Мать, как Кришнаджи. Мать тоже оказалась в игривом настроении. Но я стоял в стороне, наблюдая за Её движениями. Мне показалось, что где-то таинственно таится тень облака. Улыбки и зрение Матери, казалось, уплывали в отдаленные места. Я вернулся в свой дом в 2 часа ночи. На следующий день ближе к вечеру Питаджи посетил нашу часть города. Кто-то пришел с сообщением, что Питаджи немедленно просят возвратиться в Ашрам. Я сопровождал его. Было около 10 или 10.30 часов вечера. Мы нашли всех людей в ашраме довольно грустными и подавленными. Мрак тревоги омрачил каждое лицо. Мать сидела на открытом майдане за границей ашрама. Нам сказали, что Она вышла из ашрама очень рано на рассвете. Вплоть до 22.30 Она провела все время, блуждая по полям.
Увидев Питаджи, Мать сказала: «Пусть это тело отправится в путешествие со своим отцом; ты сам можешь остаться в ашраме». После многих протестов Питаджи дал свое согласие, внезапно выпалив: «Ну, пусть исполнится твоя воля». Многие сопровождали Мать на вокзал. Питаджи и я остались, но через некоторое время мы тоже пошли туда. Питаджи сделал всё возможное, чтобы отговорить Ее от замысла, выразив свое неодобрение. Но Мать оставалась непреклонной.
Поезд в Майменсингх был готов. Мать вошла в него. Питаджи попросил меня сопровождать Ее и велел мне войти в другое купе на случай, если Мать остановит меня. Повинуясь его указаниям, я сопровождал Её.
После того, как я отправился в Майменсинг около полуночи, имея при себе только кусок махрового полотна и не сообщая никому из моей семьи о моем внезапном отъезде, в моей голове возникла большая борьба, и я едва нашел слова, чтобы описать это. Солнце называют источником всей жизни и деятельности, и когда наступила ночь под лучами утреннего солнца, требования конторы и семейной жизни оживили воспоминания о бесконечных незаконченных обязанностях, ожидающих меня. Какие мы рабы рутины! Цепи мира слишком жесткие и слишком тонкие, чтобы их можно было разорвать на части. Мое сознание было странным образом омрачено мрачными мыслями об обязанностях того дня, даже когда я получил уникальную возможность сидеть у стоп Матери. Год за годом я жаждал прикоснуться к этим стопам, и Она практически вырвала меня изо рта смерти. Мне казалось, что наше уважение, почтение и любовь были ничем иным, как мимолетными эмоциональными побуждениями; на самом деле мы тайно поклоняемся нашим эгоистичным желаниям. Мать тоже говорит: «Ваши выражения любви и почтения плавают над вашим физическим умом, как порывы ветра; если только внутренняя камера вашей души не открыта, чтобы позволить свободному потоку истинной преданности, как вы можете предложить реальную вещь вместо простой видимости?»
Добравшись до Майменсинга, я спросил Мать: «Куда бы ты хотела поехать дальше?» Она ответила: «На холмы». Я сказал: «Сезон дождей уже впереди; будет ли целесообразно в это время отправиться на холмы со своим старым отцом? Если ты хочешь провести какое-то время в уединении, давай отправимся на Кокс-базар на морском курорте». Мать молчала.
Обычно мы находим, что Мать дает наставления или предложения только один раз. Если мы выполним его целиком, безо всякого стеснения, то, в конце концов, оно оказывается для нашего блага; в противном случае мы либо разочаровываемся результатом, либо попадаем в непредвиденные неприятности.
Мы обсудили между собой, куда нам идти дальше, и было решено, что мы отправимся на Кокс-базар на вечернем поезде. Когда мы достигли станции Ашугундж, была сильная гроза. Мать сказала: «Ярость шторма, который ты видишь сегодня, – пустяк по сравнению с тем, что ты встретишь завтра». Добравшись до Читтагонга, мы сели на пароход к Кокс-базару. Когда мы достигли моря в устье реки Карнафули, возник сильный шторм. Произошло значительное катание, по палубе начали проходить волны. Пассажиры кричали от страха, но радости Матери при виде бурного моря не было предела.
Наблюдая за игрой шторма с волнами, Мать сказала: «Посмотри туда! Бесконечная мелодичная музыка Божественного звучит на лоне могучего моря. Если человек хочет добиться своего духовного подъема, он должен всегда помнить Имя Бога, воспевать Его славу и стараться слушать Его могучий голос через всю суматоху жизни в этом мире». Мы пошли от Кокс-Базара до Адинатха[32].
Мать осталась там. Я вернулся в Дакку. Через несколько дней Питаджи также отправился в Адинатх и отвез Мать в Калькутту. Оттуда Она отправилась в Хардвар со своим отцом.
Затем Она отправилась в Сахасра Дхару (Дехрадун), Айодхью, Бенарес, Виндхьячал и Навадвип. Оттуда Она вернулась в Калькутту с Питаджи, а затем отправилась в Чандпур. По дороге из Навадвипа через Калькутту я встретил Её. Я узнал, что Мать тогда ела только несколько фруктов и стакан щербета и несколько дней провела таким образом, лежа на земле днем и ночью, совершенно поглощенная своими собственными мыслями. Я также заметил, что Она двигалась механически, как кукла, таща тело из глины, но потянутое какой-то невидимой рукой. Нахождение Её в таком состоянии меня привело к выводу о том, что когда Божественное облекается в телесный проводник на земле, то Он или Она должны вести себя как обычный смертный, подчиняясь законам этого иллюзорного
