Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах Российский колокол
Серов непринуждённо смотрел на командующего и думал, – «экзаменует генерал, будто сам не знает этого». В тон беседы ответил:
– Имеются две батареи 76-миллиметровых зенитных пушек. Вот и всё наземное прикрытие, да и они часто бывают беспомощны, посты воздушного наблюдения ВНОС поздно оповещают, они находятся всего за 15 километров отсюда. Не успевают наши самолёты взлететь.
– Картина неприглядная, – сказал генерал.
6 августа 1941 года.
Командир авиагруппы Е.Н.Преображенский и комиссар авиагруппы Г.В.Оганезов собрали личный состав авиагруппы, чтобы довести боевую задачу, поставленную командованием.
Сюда же прибыл генерал С.Ф.Жаворонков.
Генерал сказал всему личному составу:
– Фашистская авиация наносит смертельные удары по нашим городам и промышленным объектам, теперь она начала бомбить столицу нашей Родины – Москву. Ставкой Верховного Главнокомандования вам приказано нанести бомбовые удары по фашистскому логову – Берлину.
Неожиданно для генерала прозвучало громкое: «Ура!»
– Командование и наше Советское правительство надеется, – продолжал генерал, – что вы приложите все силы, а может быть, и жизни для выполнения этого священного долга.
Речь генерала была короткой. Далее флаг-штурман полка П.И.Хохлов изложил маршрут полёта и его особенности:
– Лететь будем над морем до Штеттина, а от него на Берлин. После удара собираемся на побережье Балтийского моря в районе Кольберга и летим на Кагул. Длина маршрута туда и обратно – 1760 километров, из них 1400 километров над морем. Над Берлином выдерживаем высоту полёта семь тысяч метров. Продолжительность полёта около семи часов. Топлива в баках останется всего на 15–20 минут полёта. Пребывание над Берлином будет коротким, а поэтому штурманы самолётов должны быть на цели предельно точными.
Полковник Преображенский добавил:
– Если бензобаки будут нарушены пулями или осколками снарядов, топлива не хватит на обратный курс. Тогда посадку производить вдали от населённых пунктов на территории Латвии или Литвы, самолёт сжечь, экипажу пробиваться к своим через линию фронта. Взлетать будем в сумерках и садиться рано утром. Задачу следует решить в тёмное время суток. Наиболее опасный маршрут невдалеке от прибрежных аэродромов на территории Эстонии, Латвии и Литвы, где базируется вражеская авиация.
К исходу дня 6 августа закончился этап подготовки к вылету.
Капитан Ф.А.Усачёв на самолёте Че-2 проверил погоду по маршруту и подтвердил сведения о возможности полёта. Вечером все лётчики, штурманы и стрелки-радисты отбыли в здание школы на ночной отдых. Туда приехал комиссар Г.З.Оганезов. Он побеседовал почти с каждым. Заметил у лётчика В.А.Гречишникова, всегда жизнерадостного, на лице красные пятна и воспалённые глаза. С ним было неладно, недобрые вести получил из дома. В родном городе Николаеве фашисты замучили мать, жена с двумя детьми находилась у родителей в Белоруссии и попала в оккупацию.
– Много бед на тебя навалилось, – сказал Оганезов.
– Буду мстить за всё, пусть и они узнают горечь войны и потерь близких.
7 августа 1941 года.
После завтрака лётный состав ещё раз проверил правильность всех расчётов полёта на Берлин. Потом был обед, и до 18–00 отдых.
Капитан Усачёв на своём гидросамолёте Че-2 успел слетать на разведку и доложил полковнику Преображенскому:
– Погода сложная, но лететь можно.
Метеоролог Каспин тоже докладывал:
– В районе аэродрома к возвращению самолётов с задания погода ожидается хорошая.
Генерал Жаворонков, получив информацию о погоде, назначил время вылета на Берлин на 21–00.
Полковник Преображенский дал команду запускать моторы по зелёной ракете, выруливать согласно очерёдности взлёта.
Зелёная ракета взвилась в воздух в 21–00.
Генерал Жаворонков стоял на стартовой полосе с двумя флажками в руках. Он протянул руку с белым флажком вдоль взлётной полосы. Это была команда на взлёт.
Мощно взревели моторы, самолёты долго бежали, затем отрывались от земли.
Через час полёта высота была 4500 метров, пришлось надеть кислородные маски. Летят уже два с половиной часа. Температура в кабине 38 градусов, высота 6000 метров. Трудно было обнаружить береговую черту, помогли лучи вражеских прожекторов. Зенитки не стреляют, фашисты принимают за своих. Над сушей облачности не было, видимость превосходная.
– Вот и Штеттин, – сообщил штурман Хохлов, – через полчаса будем над Берлином.
Внизу на аэродроме мелькают посадочные огни, вероятно, возвращаются воздушные разбойники после варварских бомбёжек. Дальше передаю слово Петру Ильичу Хохлову. В своей книге «Над тремя морями» он так описывает это событие:
«При нашем появлении над аэродромом замигали неоновые огни, засветились посадочные прожекторы. По всему видно, аэродромная служба приняла нас за своих».
Руки тянулись к бомбосбрасывателям, но было рано, впереди были более важные объекты. В Берлине находились десять самолётостроительных заводов, семь авиамоторных, восемь заводов авиавооружения, двадцать два станкостроительных и металлургических заводов, семь электростанций, ряд железнодорожных станций и много других важных объектов. Все они были распределены между членами экипажей. Кроме Берлина, лётный состав изучал и запасные цели: Штеттин, Кенигсберг, Данциг. Двенадцать экипажей по четыре человека в каждом экипаже, летели ночью с незажжёнными аэронавигационными огнями на высоте 6000 метров при температуре 38 градусов.
Фамилии командиров экипажей: ведущий группы полковник Е.Н.Преображенский; капитаны: Е.Е.Есин, М.Н.Плоткин, В.А.Гречишников, Г.К.Беляев; старшие лейтенанты: А.Я.Ефремов, П.Н.Тычков, А.И.Фокин, И.П.Фенягин; лейтенант ы: Н.Ф.Дашковский, К.А.Мильгунов, А.Ф.Кравченко.
Летели тремя группами. Первую группу возглавлял Е.Н.Преображенский, вторую – А.Я.Ефремов, третью – В.А.Гречишников.
Их сопровождали «Чайки» до предельной выработки горючего.
П.И.Хохлов дальнейшие события описывает так:
«Приближение к Берлину начинало волновать нас. Как то он встретит? Сумеем ли подойти к нему? Погода совсем улучшилась. На небе ни облачка. И Берлин мы увидели издалека. Сначала на горизонте появилось светлое пятно. Оно с каждой минутой увеличивалось, разрасталось. Наконец, превратилось в зарево на полнеба. От неожиданности я оторопел – фашистская столица освещена! А мы у себя на Родине уже сколько времени не видели огней городов.
Передаю командиру полка:
– Перед нами – Берлин.
– Вижу, – взволнованно отвечает он.
Аэронавигационными огнями Преображенский подаёт идущим за флагманом экипажам команду: рассредоточиться, выходить на цели самостоятельно. Я вывожу флагманский самолёт к Штеттинскому железнодорожному вокзалу.
Конфигурация освещённых улиц и площадей чётко различима с воздуха. Видно даже, как искрят дуги трамваев, скользящие по электрическим проводам. Отсвечивает в огнях гладь реки Шпрее. Тут не заблудишься и не перепутаешь выбранный объект.
Освещённый город молчит. Ни одного выстрела, ни одного прожекторного луча, устремлённого в небо. Значит, противовоздушная оборона и здесь принимает наши самолёты за свои.
Цель! Теперь только цель! И вот она перед нами. Вот вокзал, опоясанный паутиной рельсовых путей, забитый железнодорожными составами.
– Так держать! – передаю я в микрофон командиру корабля.
Открываю бомбосбрасыватель. Снимаю бомбы с предохранителей. Берусь рукой за бомбосбрасыватель. Бомбы, одна за другой, пошли вниз
– Это вам, господа фашисты, за Москву, за Ленинград, за советский народ!
Тут
