Вера Хоружая - Иван Григорьевич Новиков
Счастье захлестнуло Веру. Снова казалось, что за плечами могучие крылья, что силы прибывают и прибывают, и она торопилась найти им применение. Весь день среди людей, в радостной сутолоке буден. А после работы — нежная дочурка Аня обхватывает за шею, целует, ласкается. Рядом стоит он, смотрит на них, и взгляд его карих глаз теплеет. А то возьмет Аню на руки, обнимет Веру и спросит:
— Прогуляемся?
Кто откажется от такого удовольствия? Идти по очаровательному Пинску, утопающему в зелени, и чувствовать своим плечом сильное, твердое плечо друга, видеть щебечущую дочь в этих богатырских руках — это же счастье, от которого кружится голова.
Думала ли когда-то подпольщица Вера, торопливо проходя по Пинску, что здесь она узнает не только радость борьбы, но и теплоту семейного очага? Нет, тогда она могла только мечтать об этом.
ПЫЛАЮЩАЯ ЗЕМЛЯ
Как гром среди ясного неба ударило слово «война!».
А небо-таки было ясное. И в нем уже с рассвета кружились вражеские самолеты, выискивали цели.
Как только Сергей услышал эту страшную весть, ни минуты не задерживаясь, отправился в обком.
Тихий полесский городок Пинск, тонувший в зелени каштанов, лип, плакучих ив, зеркально-блестящих тополей, — в тревожной суматохе. Люди больше не замечали красоты своего города. Было не до нее. Всё спешили — кто в военкомат, кто в горком, кто в обком, кто к месту работы.
Железнодорожный вокзал был уже разрушен фашистскими бомбами. Над городом вставали высокие столбы дыма. Земля дрожала от разрывов бомб и грохота зениток. Так прошли первые дни войны…
У пристани еще стояла последняя небольшая, вся утыканная зелеными ветками баржа. Вера успела посадить на нее мать и Аню. Баржа тут же отчалила и поплыла по реке Пине на восток, к Припяти.
Вера с замиранием сердца следила, как медленно двигалось по водной глади маленькое суденышко, битком набитое людьми. Многие из них были без вещей, без денег — в чем выскочили из дому. На палубе стояла мать. Высокая, сутуловатая, с непокрытой седеющей головой, она была видна до тех пор, пока баржа не скрылась из глаз. У нее на руках — Аня. Обхватив одной ручонкой бабушку за шею, она непрерывно, без устали махала Вере свободной рукой.
«Только бы фашисты не заметили баржу», — думала Вера. Самым страстным ее желанием в этот момент было одно: чтобы ее доченька вместе с бабушкой скорее оказались в безопасном месте. О себе она не беспокоилась. Ей всегда казалось, что смерть не имеет к ней никакого отношения.
…Отыскать Сергея было нетрудно. Потом они вместе сидели в приемной секретаря обкома и ждали распоряжений. В кабинете секретаря совещались члены бюро. Что бы ни случилось, она будет возле Сергея, вместе с ним. Не как беззащитное создание, а как боец, товарищ по оружию.
Только вот препятствие: она уже на шестом месяце беременности. Разрешат ли ей стать в строй бойцов?
Не разрешат — станет без разрешения! Это ее долг коммуниста. Жизнь за плечами богатая, ее опыт пригодится в такое время.
Дверь распахнулась, и в приемную вошел человек среднего роста. Белесоватые, выцветшие на солнце брови сурово сдвинуты. Пытливо осмотрел присутствующих. Положив плащ на стул, пожал руки знакомым, сел рядом с Верой.
— Ну, что думает делать старый партизан? — обратилась она к вошедшему.
— А вот иду к секретарю, хочу предложить свои услуги. Надо вооружать людей. Фашисты напали на нас неожиданно, мы живем недалеко от границы, не исключено, что враг может появиться здесь очень скоро. Надо готовиться к этому.
— Василий Захарович, возьмите и нас в свой отряд. Ручаюсь, что не подведем, жалеть не будете.
— А я в этом и не сомневаюсь, Вера Захаровна. Вот если разрешат создать отряд, вы будете первыми в списке.
Вера и Сергей молча пожали ему руку. Василий Захарович Корж направился к секретарю обкома.
— Как хорошо, что мы встретили его, — сказала Вера.
Она давно знала Коржа, когда он еще партизанил в начале двадцатых годов на Пинщине. Польские паны как огня боялись вездесущего неуловимого «Комарова» (кличка Коржа). Потом он перебрался в Советский Союз и организовал коммуну, а когда вспыхнула гражданская война в Испании, отправился туда громить фашистов. Этот человек был близок и понятен Вере, она, не задумываясь, пошла бы за ним в огонь и в воду.
Вскоре Корж вышел из кабинета:
— Ну что ж, санкции есть. Идем.
Весь день Вера деятельно подбирала людей. Прежде всего она обращалась к тем, кто уже прошел школу подпольной работы. Но и среди молодежи знала немало отважных парней, на которых можно положиться в трудную минуту.
Предварительно прощупав настроение человека и убедившись в том, что он не подведет, направляла его в горком партии. Там выясняли, готов ли новый боец к тяжелым испытаниям, его моральное состояние, семейное положение.
В тот же день группа коммунистов и комсомольцев составила отряд.
Земля уже глухо гудела от орудийных выстрелов, в небе — фашистские самолеты. Они обнаглели до того, что на бреющем полете летали над городом и расстреливали из пулеметов мирных жителей. Танковые подразделения гитлеровцев вот-вот появятся у Пинска. Готовились встретить их.
Однажды Сергей ранним утром забежал домой: жил он теперь в казарме, перед боем решил попрощаться с женой. Шагнул через порог быстро, решительно, и все в комнате сразу как бы уменьшилось в объеме. В его движениях, голосе Вера чувствовала большую силу, спокойную уверенность в себе. Когда перед уходом он нежно обнял ее, она сказала, глядя ему в глаза:
— Если ты будешь трусом, я перестану любить тебя, я тебя возненавижу…
Еще крепче обняв ее, усмехнувшись, Сергей коротко ответил:
— Посмотришь!..
С каким нетерпением ждала она его в тот день! За городом слышалась орудийная и пулеметная стрельба. Там лилась чья-то кровь. И Сергей где-то там, в первых рядах бойцов. Она сама так велела. Да и без ее слов он не прятался бы за чужую спину.
Под вечер он снова заскочил на минутку — запыленный, пропахший незнакомым запахом пороховой гари, возбужденный.
— Ну и дали мы им жару! — говорил он. — Ничего, они еще испытают силу наших ударов. Мы не отдадим им свою жизнь даром… Смотри, это бронебойная пуля, а это трассирующая, ты таких еще не видела?
Он показал ей трофеи, взятые в первом бою.
— На, спрячь на память. А этих гранат ты тоже не
