Андреа Питцер - Тайная история Владимира Набокова

Неудивительно, что родители Светланы так беспокоились, сумеет ли ее жених найти работу. И Владимир не стал спорить – то ли боясь потерять девушку, то ли не желая выглядеть бездельником, то ли – что самое вероятное – просто потому, что надо было кормить семью.

В немецкий банк, где ему с Сергеем выхлопотали места, старший из братьев явился в свитере. На работе он продержался ровно три часа, за которые успел добавить новых красок в стереотипный образ бестолкового русского аристократа. Сергей, о наряде которого сведений не сохранилось, выдержал неделю.

Тевтонский лик и коммерческий дух Германии Набокову не нравились. Но для неустроенного писателя жизнь здесь в 1922 году была спасительно дешевой. Платы за домашние уроки и частные тренировки как раз хватало, чтобы не ходить на регулярную службу. Обучая детей и взрослых всему – от английского до бокса, – Набоков кое-как сводил концы с концами.

А подлинной и любимой работой стало писательство. Усилия предшествующих лет наконец принесли плоды. С конца 1922 года вышло четыре его книги под псевдонимом Сирин, в том числе перевод на русский язык «Алисы в стране чудес», ставшей «Аней в стране чудес». После первой несмелой попытки, сделанной в Кембридже, Владимир обстоятельно занялся малой прозой, написав за 1923–1924 годы пятнадцать рассказов.

Один из первых, «Здесь говорят по-русски», был написан вскоре после процесса эсеров. Действие происходит в Берлине. Сын белоэмигранта в табачной лавке отца одним ударом посылает в нокаут советского покупателя. По содержимому карманов отец и сын определяют, что к ним попал человек из ГПУ, спецслужбы – наследницы ЧК, в застенках которой когда-то побывал отец. Эмигранты устраивают подобие суда и даже предоставляют обвиняемому последнее слово. Разгорается спор, какой приговор выносить и можно ли казнить человека за грехи всех чекистов. Отец и сын отклоняют смертный приговор и готовят для пленника камеру. Узнику предоставляют еду, книги и возможность совершать прогулки, но сообщают, что его будут держать в запертой ванной в качестве заложника, пока большевики не лишатся власти. Поверяя свою тайну рассказчику, они добавляют, что, если отец умрет, не дождавшись, пока «лопнет мыльный пузырь большевизма», пленника унаследует сын. Этот узник, объясняет владелец лавки, стал для них семейной реликвией.

Это рассказ о сбывшейся мечте. Фантазия молодого Набокова добирается до ГПУ через тысячи миль. Сын – искусный боксер – и обожаемый им отец, однажды, подобно В. Д. Набокову, попавший в лапы большевикам, но сумевший выжить, вместе вершат правосудие во имя своей далекой родины. Шесть месяцев спустя они по-прежнему счастливы и определенно более гуманны, чем их советские «коллеги». Не возникает никаких осложнений, не существует моральных дилемм. В последней строчке отец задумывается, сколько им придется держать у себя узника. До ответа на этот вопрос автор рассказа не доживет.

Но сам Набоков не то что агента ГПУ – даже собственную мать прокормить был не в состоянии. Усомнившись в его перспективах, родители Светланы настояли на расторжении помолвки. Внезапное расставание с невестой обернулось ураганом горестных стихов, но Набоков недолго страдал от одиночества. Прежде чем уехать в Южную Францию собирать вишни и персики[3], Владимир успел завести отношения как минимум с двумя дамами и познакомиться на бале-маскараде с третьей. Эта последняя, изящная девушка со светлыми волосами и в волчьей маске, прочитала Набокову его стихи, но не открыла лица, даже когда он вышел вслед за ней из бального зала.

Владимир выяснил, что зовут ее Вера. А через несколько недель во Франции он написал стихи, в которых задавался вопросом, не она ли его «судьба». Узнав фамилию Веры, Владимир понял, что уже знаком с ее отцом, Евсеем Слонимом, к которому когда-то обращался как к потенциальному издателю. В России выпускник юридического факультета Слоним потерял разрешение на практику, когда эту профессию закрыли для евреев. Переключившись на лесоводство, тот добился на этом поприще больших успехов. Теперь же, оставшись без земли и без родины, Слоним пытался выстроить карьеру в Берлине. Вера была средней из трех его дочерей.

Мысли о ней не оставляли Владимира все лето – что не помешало ему отправить страстное послание Светлане. И уж тем более не сдерживали они потока стихов и прозы, к которым теперь добавились еще и пьесы. Писал Владимир в маленькой комнатке, часто засиживаясь заполночь. В драме «Полюс» он показал последние часы гибнущего в Антарктиде капитана Роберта Скотта. Пьеса «Дедушка» повествует о непреклонном палаче, который годами преследует жертву, сбежавшую от него во время Французской революции.

Осенью, по возвращении в Германию, Набоков берется за «Агасфера» – вариацию на тему легенды о Вечном жиде. Этому сюжету об иудее, не позволившем идущему на распятие Христу отдохнуть под стеной своего дома и за это проклятом и обреченном на скитания, в свое время отдали дань Пушкин и Шелли, Вордсворт, Гете и Андерсен, а также несчетное множество других авторов. Но еще раньше это предание стало для христиан популярным аргументом в спорах по еврейскому вопросу: мало того что евреи распяли Христа, они его еще и отвергли – и за это сами стали отверженными.

Историю Агасфера ставили и на сцене. Большой популярностью пользовался «Вечный жид» Эрнеста Темпла Торстона с Тайроном Пауэром в главной роли, который в годы, когда Набоков учился в Кембридже, давали в театрах Англии и даже на Бродвее.

В 1923 году по пьесе Торстона сняли фильм. В нем герой проклинает бредущего с крестной ношей Христа, считая, что тот обманул его умирающую жену, наговорив ей небылиц об исцелении. Он запрещает жене следовать наставлениям Христа и плюет в него. После того как Иисус обрекает героя на скитания, жена умирает.

Проходит больше тысячи лет, и Вечный жид становится одержим другой женщиной. Желая обладать ею, даже против ее воли, он преследует ее по всему земному шару. Из века в век он меняет обличья (рыцарь, торговец драгоценностями). Наблюдая злобу и трагедию мира, Вечный жид наконец раскаивается. Скитания делают его гораздо чище людей, в том числе проклинающих его отцов-инквизиторов.

Когда «Вечный жид» дебютировал на киноэкранах, Набоков с соавтором взялись писать свою версию. Их «Агасфер» открывается развернутым монологом, вступлением к задуманной «постановочной симфонии». Вслед за Торстоном Набоков отводит Вечному жиду множество исторических ролей: в прологе Агасфер признается, что воплощался в Иуде, который предал Христа, а потом явился в обличье сумасбродного лорда Байрона, обвиняемого в инцесте и гомосексуализме. Последней реинкарнацией Вечного жида стал Жан-Поль Марат, герой Французской революции, которого, кстати, очень почитали в Советском Союзе.