Леонид Млечин - 10 вождей. От Ленина до Путина
«Сообщить Вашу и других польских товарищей оценку такой тактики:
1. Мы заявляем очень торжественно, что обеспечиваем польским рабочим и крестьянам границу восточнее той, которую дает Керзон и Антанта.
2. Мы напрягаем все силы, чтобы добить Пилсудского.
3. Мы входим в собственно Польшу лишь на кратчайший срок, чтобы вооружить рабочих, и уходим оттуда тотчас.
4. Считаете ли вероятным и как скоро советский переворот в Польше?
Ленин»{148}.
Документ сколь откровенный, столь и циничный. Ленин готов пойти на новые территориальные уступки за счет России, чтобы завоевать поддержку польских «рабочих и крестьян». Оказывается, ввод войск в Польшу нужен только для того, чтобы вооружить «рабочих»… Но все же: когда будет «советский переворот в Польше»? Пока поход в Германию не выпячивается. Ленин всегда любил секреты, хотя какие уж тут тайны? Советская Россия, не успев еще одолеть всех своих неудачливых противников внутри страны, готова взяться за главную задачу: надуть мехи революции в Европе, а затем и в мире.
Полубестолковые, но напористые записки Ленина идут в военные советы и штабы. «Э.М. Склянскому.
Не надо ли указать Смилге, что надо поголовно (после сбора хлеба) брать в войско всех взрослых мужчин.
Надо».
Следом идет еще: «Мобилизовать поголовно белорусских крестьян. Тогда вздуют поляков и без Буденного…»{149}
Варшава рядом… Кажется, триумф близко. Ленин через голову Реввоенсовета, главкома шлет свои указующие записки, часто даже не успевая их привычно «засекретить». В эти дни – больше всего заместителю Председателя Реввоенсовета Э.М. Склянскому.
Речь идет о дивизиях, которые с юга и из-под Петрограда спешат к Бресту. Ленин торопит, торопит…
«…Если с военной точки зрения это возможно (Врангеля без этого побьем), то с политической архиважно добить Польшу…»
Склянский уже чувствует грозящую беду под Варшавой: главком Тухачевский производит отправку новых войск на Варшаву «не столько для того, чтобы добить поляков, сколько чтобы не дать им развить свой успех и попереть нас назад…».
Но Ленин не хочет даже слышать, что нас могут «попереть назад», он уверен, что можно «вздуть поляков». Ведь он думает не столько о Варшаве, сколько о мировой революции или, по крайней мере сейчас, о европейской.
Его лаконичные послания Склянскому по-прежнему нетерпеливы:
«…Надо нажать: во что бы то ни стало взять Варшаву в 3–5 дней…»{150} Тем более что Ленин, который как никогда часто подходит к оперативной карте, специально принесенной в его кремлевский кабинет, знает: красная конница уже приближается к германской границе, она близка к Пруссии…
«Э.М. Склянскому
Немцы пишут, что Красная Армия близко от Грауденца. Нельзя ли там налечь и вовсе отрезать Польшу от Данцига?
17 августа 1920 г.
Ленин»{151}.
По настоянию Ленина принято решение направить на фронт новые тысячи коммунистов. Большевистская «головка» в Кремле 19 августа 1920 года передает по прямому проводу Петроградскому комитету РКП:
«…Польско-врангелевский фронт требует высшего напряжения сил. ЦЕКа предлагает Вам сосредоточить все силы и средства для фронта, от которого зависит на долгие годы судьба международной революции… Нужны тысячи коммунистов и коммунисток… Не теряйте ни часу. Подайте новый пример партийным организациям всей страны.
Ленин. Крестинский. Троцкий. Сталин. Бухарин»{152}.
Ленину нужна была, конечно, не Варшава, а «международная революция», которую он судорожно пытался «организовать», используя польские шляхи на пути к Германии. Авантюра стоила более 120 тысяч жизней крестьян, мобилизованных в Красную Армию. Дивизии, брошенные к Варшаве и границам Пруссии, шли фактически без снарядов и патронов, без всякого разведывательного, инженерного, транспортного обеспечения. Многие, очень многие погибли, когда, как писали поляки, произошло «чудо под Варшавой». Десятки тысяч красноармейцев оказались в плену. Судьба более 30 тысяч из них неясна и по сей день…
Ленина никогда не мучили сомнения и раскаяния в содеянном. Он, конечно, ни разу не вспоминал о красноармейцах, гибнущих в польских бараках для военнопленных, куда они попали во имя ленинской химеры «мировой революции». «Сентиментальность, – по его мнению, – есть не меньшее преступление, чем на войне шкурничество»{153}. Об этом же говорил и Виктор Чернов, хорошо знавший вождя лично: «Для Ленина не могло быть ничего хуже сентиментальности…»{154} Они с Троцким почти по-детски радовались, когда удалось войну империалистическую «перелить» в войну гражданскую. То, что она стоила для России 13 миллионов человеческих жизней, двух миллионов изгнанных соотечественников, Ленина никогда не заботило. Жестокая философия большевизма «освободила» вождя от мучений совести. Тот же В. Чернов писал, что «Ленин по совести разрешал себе переноситься по ту сторону совести»…
«Вождя мирового пролетариата» не мучили приступы стыда по поводу того, что, помимо всего прочего, он страшно унизил Россию, которая проиграла войну своей бывшей провинции и выплатила ей огромную контрибуцию… Десятки миллионов рублей золотом. Ленин лишь просматривал доклады о регулярной отправке очередной части контрибуции в Варшаву. Вот секретарь комиссии по золотому фонду Совета труда и обороны Новицкий докладывал: в Польшу вновь отправлено 5 010 900 золотых рублей{155}. Впрочем, золото, драгоценные камни, разбазаренные им за годы революции в фантастически огромных количествах, вождь не добывал на рудниках…
По «Рижскому договору – Польша за линией Керзона, – писал А.Ф. Керенский, – включает в свои пределы 15 уездов целиком и части еще 11 уездов России… Живет на этих землях 6 млн 750 тыс. жителей (поляков лишь 400 тысяч)…»{156}. Вот так «пощупал» штыком Польшу Ленин. Добыл беспрецедентный позор, пожертвовал во имя химер мировой революции множеством человеческих жизней, выбросил в очередной раз на ветер огромные национальные богатства.
Впрочем, деньги для Ленина были не столько элементом рынка, полностью разрушенного большевиками, сколько политическим орудием, средством достижения коминтерновских целей.
Вскоре после образования Коминтерна Ленин заразился идеей: максимально использовать золотые, денежные запасы, захваченные большевистской Россией у царского самодержавия, для создания все новых и новых компартий, подрыва влияния социал-демократии в европейских странах, для инициирования революционных выступлений пролетариата и колониальных народов против своих угнетателей. Деньги, драгоценные камни в глазах Ленина стали едва ли не главным инструментом революционирования отдельных стран и целых континентов. Царские золотые запасы хищнически разбазаривались для «революционных целей». Конфискованное у буржуазии, церквей золото, ценности в огромных количествах прямиком шли на коминтерновские дела, очень часто оседая в руках предприимчивых дельцов, которых изрядно кружилось вокруг российских богатств. Многие миллионеры и миллиардеры за пределами России свои первичные капиталы получили от Ленина.
