Алексей Ермолов - Записки русского генерала
Причиною, что диспозиция не выполнена, был генерал-майор Сакен. Он не пришел в назначенное время, отговариваясь далеким обходом и будто бы ожидал повелений. Но общий был слух, что, имея неудовольствие на главнокомандующего, он нарочно сделал, чтобы лишить его успеха в предприятии. Многие чрезвычайно негодовали, что упущен благоприятнейший случай уничтожить целый неприятельский корпус.
Главнокомандующий был свидетелем, как часть французской пехоты, не более 600 человек, неустрашимо противостала атакам нашей кавалерии. Пехота стояла фронтом у селения. Три полка, один после другого, атаковали ее, каждый отбит в свою очередь, и всякий раз весьма хладнокровно являлся начальник, командующий сомкнуть ряды.
Приспевши два орудия понудили картечью оставить место. Иначе надобно бы было отказаться или от французской пехоты, или от нашей кавалерии и искать других средств. Пехота сия не досталась в наши руки.
Генерал Дохтуров нашел неприятеля в малых силах, но прикрытого твердыми засеками, и вступил в перестрелку, употребляя баталион за баталионом поодиночке. Лейб-гвардии Егерского полка два баталиона бросились стремительно в штыки, и мгновенно вытеснен неприятель.
25-го мая против неприятеля, устроенного в крепкой позиции, собрались наши войска в больших силах; со стороны нашей была в действии многочисленная артиллерия. Егерским полкам авангарда, в команде генерал-майора Раевского, приказано обойти лесом правый фланг неприятеля.
Он отступил, когда стрелки подошли к его батареям, и частию пехоты при нескольких орудиях, занявши сады при селении Квец, расположился несколько далее. Авангард поспешно двинулся по большой дороге. Картечными выстрелами выгнал я неприятеля из селения Квец; но когда на открытом месте атаковал его Гродненский гусарский полк, два выстрела картечью его рассеяли[81].
Невзирая на весьма жаркое время, егерские наши полки все движения делали бегом, и неприятель не успел удалиться. Защищаясь весьма упорно, не мог он удерживаться долго, ибо войска были в ужаснейшем беспорядке. Лесистые места препятствовали согласию наших действий, ему способствовали спасти артиллерию. Он пожертвовал для того аррьергардом, некоторыми частями войск, которые достались в плен, имел много убитых, оставил всех раненых и бросил все обозы.
Отбиты только два орудия: одно казаками, другое храбрым майором Кульневым[82], который с двумя слабыми эскадронами Гродненского гусарского полка догнал на реке Пасарге артиллерийский парк и с ним несколько пушек и овладел им.
Уведомлен будучи пленными, что недалеко впереди спасается артиллерия, он бросился за нею, но, обманувшись в лесу дорогою, он соткнулся с сильным отрядом кавалерии, от которого должен был ретироваться. Возвращаясь по той же дороге, зажег он парк, взятый им прежде. Преследующий его неприятель не смел приблизиться к переправе, и он обратно перешел беспрепятственно. Он при сем случае взял немало офицеров.
Казакам достались обозы и между ними экипаж[83] маршала Нея, его серебряный сервиз и другие вещи. Найдены серьги и браслеты, и трудно было бы понять, какое употребление делал из них господин маршал, если бы не истолковали вырезанные на серебре гербы разных польских фамилий и беспристрастие его к самым верным слугам Наполеона. Пруссия не успела еще умножить сих сокровищ!
Авангард пришел на ночлег к селению Деппен на речке Пасарге. На противоположном берегу селение Каллистен и довольно крутые возвышения занял неприятель. Передовые наши посты простирались по берегу до селения Эльдиттен, в котором неприятель имел укрепленный пост с несколькими пушками. Генерал Дохтуров, будучи близко с своим корпусом, не почел за нужное овладеть им, и он, оставаясь один на нашем берегу, прикрывал лучшую переправу, которая в прочих местах или была не столь удобна, или охраняема нами.
Вскоре за авангардом пришла армия и стала поблизости. 26-го мая неприятель, пользуясь выгодными высотами, беспокоил нас канонадою, продолжающеюся весь день, на которую мы отвечали; по берегу цепь егерей была в сильной перестрелке. У неприятеля примечено умножение войск. Казачьи пикеты дали знать, что то же замечено на правом фланге, особенно при селении Эльдиттен. День кончился без важных происшествий.
27 мая с самого рассвета в войсках неприятеля против авангарда и далее примечено общее движение. Стекались отовсюду войска, парки артиллерии, обозы. В десять часов усилены передовые посты и сильная загорелась перестрелка. Две колонны пехоты двинулись к селению Каллистен и колонна кавалерии с левого нашего крыла.
Однако колонна, опрокинув 7-й егерский полк под командою весьма не храброго подполковника Лаптева[84], так проворно пришла к батарее, где я случайно находился, что я почитал ее за свои войска, и только по белым перевязям можно было узнать, ибо на сем пункте были одни егеря. Встреченная картечью двенадцати орудий, она обратилась в замешательство.
Егерские полки, 5-й полковника Гогеля и 20-й полковника Бистрома, встретив ее у переправы, многих перекололи и вслед за нею ворвались в селение Каллистен, в котором вырезали все, что находилось. Другая неприятельская колонна пехоты, видя подоспевающие наши войска, возвратилась. Кавалерия, несмотря на огонь стрелков, спустилась в реку, но 26-й егерский полк полковника (фамилию его забыл), расстроив его батальным огнем, бросился на штыках с берегу.
Лошади, увязая в топкой реке, не могли обращаться проворно, и урон был значителен. После сего на несколько часов остались мы в покое. Князь Багратион приказал всему авангарду быть в готовности[85], и осторожность была полезна! В шесть часов пополудни неприятель начал канонаду против селения Каллистен, которое мы удерживали за собою. С большими силами приступил к нему, дабы вытеснить егерей наших.
Они защищались отчаянно, и несколько раз переходило из рук в руки селение; наконец, досталось превосходным его силам. Мы перешли на свой берег, и сражение прекращено заставшею темнотою. В сие время генерал-майор Иловайский 4-й[86] дал знать, что корпус маршала Сульта, переправившись у селения Эльдиттен, не менее трех верст подвинулся вперед. Движение сие могло отрезать дорогу авангарду, но мы готовы были отступить, ибо армия пред вечером отправилась к Гельсбергу чрез Гутштатт и частию чрез Лаунау.
Пред рассветом вышел авангард двумя колоннами. При первой генерала Маркова находился князь Багратион. Со второю генерал Багтовут следовал по большой дороге, и я был при ней с большею частию артиллерии. На половине дороги догнал нас неприятель: конница и казаки вступили в дело; из армии прислано нам несколько полков кавалерии. Между тем армия выходила из Гутштатта.
