Вызов принят. Остросюжетная жизнь работника скорой помощи - Дэн Фарнворт
Недостаток уважения к персоналу отделения неотложной помощи не перестает меня удивлять. Я был свидетелем ужасного отношения к врачам и медсестрам: «Я жду уже несколько часов, мрази!» Однако я никогда не видел физических нападений на них, и это, вероятно, связано с хорошей работой охраны и с тем, что в больнице обычно присутствуют полицейские, которые привозят подозреваемых на оценку состояния, прежде чем увезти их в участок.
Государственная система здравоохранения – настоящее чудо, которого люди были лишены буквально несколько десятилетий назад. Однако сейчас мы воспринимаем ее как данность.
Каждый раз, когда я вижу, как кто-то грубо ведет себя в отделении неотложной помощи, вспоминаю эпизод из ситкома «Дуракам везет», где Дэл Бой ударяет пьяного мужчину, который грубо себя ведет в больнице. Именно так все и бывает в жизни, и меня не удивляет, что аудитория после этого начала аплодировать. (Если я правильно помню, одна из следующих реплик Дэл Боя была такой: «Готов поспорить, ты пожалел, что не пошел в частную клинику». После этих слов тоже раздались аплодисменты.)
В реальной жизни Дэл Боя, вероятно, арестовали бы, а пьяный грубиян остался бы безнаказанным. У меня был коллега, который в прошлом служил на Среднем Востоке. Он прекрасно справлялся со своей работой и просто был отличным парнем. Однажды кто-то затушил сигарету о его напарника. В армии учат заступаться за человека, находящегося рядом с вами, поэтому он пошел за тем идиотом в больницу и вытащил за шкирку на улицу. Нет, он не ударил его, просто вытащил на улицу, однако на следующий день был отстранен от работы. Так поступили с ветераном, сражавшимся за нашу страну. Что бы ни случилось в будущем, он навсегда останется для меня героем.
Люди старшего возраста обычно ведут себя более уважительно. Они понимают, насколько сложна работа медиков, и ведут себя стоически. Однако эта любовь становится все большей редкостью. Я не собираюсь ругать миллениалов, просто молодые люди не воспринимают Национальную службу здравоохранения как чудо, за которое нужно быть благодарными. Они принимают ее как должное. Человек ломает палец, мчится в отделение неотложной помощи и ждет, что его примут незамедлительно. Когда ему говорят, что придется подождать, потому что перед ним есть пациенты в критическом состоянии, он воспринимает это как личное оскорбление. Пожилые люди со сломанными бедрами сидят, не говоря ни слова, в то время как молодая мать устраивает истерику из-за того, что ее ребенок с поцарапанным коленом ждет уже пятнадцать минут.
* * *Центр города, ночь с пятницы на субботу, около 01:00. Женщина лет двадцати пяти с вывернутой стопой лежит на земле. Мы выпрыгиваем из автомобиля, представляемся и говорим, что стоит поехать в больницу, чтобы ее лодыжку осмотрели. Как ни странно, она требует оставить ее в покое. Когда мы объясняем, что просто хотим помочь и, если она не поедет в больницу, может потерять ногу, женщина кричит: «Не прикасайтесь ко мне!»
Мы испугались. Я запрашиваю женскую бригаду, но все заняты. После десяти минут тщетных уговоров мы останавливаем проезжающий мимо полицейский автомобиль. Полицейские изо всех сил пытаются убедить пострадавшую поступить разумно, но она и им говорит отвалить. Через некоторое время, когда действие алкоголя ослабевает и боль усиливается, она все же соглашается сесть в автомобиль скорой помощи, но все равно недовольна.
Мы ввозим ее в отделение неотложной помощи на кресле-коляске, а она кричит, как ужасно мы с ней обошлись. К нам подходит старшая медсестра, чтобы узнать, что случилось, и женщина рявкает: «Когда меня примут? Я хочу, чтобы меня осмотрели сейчас же! Я хочу домой!» Эта женщина – одна из самых неприятных пациенток, с которыми я работал. Представьте Веруку Солт из «Чарли и шоколадной фабрики», выпившую десять стопок водки. Способность работников отделения неотложной помощи стряхивать с себя оскорбления не может не поражать. Позднее мне сообщают, что пациентка – учительница начальной школы. Я уверен, что она так себя не ведет в классе, поэтому не понимаю, почему считает допустимым вести себя так на моем месте работы.
Необъяснимо почему, но психические заболевания все чаще встречаются на вызовах скорой помощи.
Старшая медсестра прислала учительнице письмо примерно следующего содержания: «В воскресенье утром вы посещали отделение неотложной помощи и омерзительно разговаривали с моим персоналом и работниками скорой помощи, которые вас привезли. Я советую вам пересмотреть свое поведение и прислать письмо с извинениями людям, которых вы оскорбили». Я считаю, что этот поступок медсестры прекрасен, потому что именно так поступил бы учитель с непослушным учеником. Учительница так и не извинилась.
Справедливости ради следует отметить, что пожилые люди тоже иногда ведут себя некрасиво. Нас часто вызывают в бинго-клубы (по очевидным причинам многие пожилые люди играют в бинго). Однажды нас вызвали к пожилой женщине, которой стало плохо, и люди шикали нам и говорили вести себя тихо. Мой коллега приезжал в местный бинго-клуб к пациенту с остановкой сердца, и, пока он проводил сердечно-легочную реанимацию, ведущий продолжал называть номера. Это было похоже на сцену из ситкома «Ночи в Фениксе»: «Никогда не целовался, один и шесть. Не могли бы ребята, работающие с жертвой инсульта, вести себя потише?»
* * *Мы снова приехали к парню, который ударил меня в своей квартире. К сожалению, он наш «постоянный клиент». Стучим, он открывает, говорит: «Валите!» – и с грохотом закрывает дверь прямо у нас перед носом. Мы снова стучим, он открывает, и я говорю: «Ты нас вызвал, приятель». Он отвечает: «Хватит меня доставать! Оставьте меня в покое!» – и снова захлопывает дверь. Тук-тук. Теперь, открыв дверь, он держит телефон над головой и нажимает на кнопку, якобы фотографируя нас. С каждым нажатием кнопки он говорит: «Доказательства!» – но его телефон – это старая Nokia без камеры. Перестав строить из себя опасного фоторепортера, он снова закрывает дверь, и мы слышим, как он говорит: «Полиция? Меня только что изнасиловали двое из скорой помощи…» Ситуация не самая приятная.
По какой-то причине психические заболевания все чаще встречаются в моей практике. Более того, это выглядит как настоящая эпидемия. Я вижу огромное количество психически нездоровых людей, которые живут на улице или дома в одиночестве. Их никто не поддерживает, они не способны справляться с трудностями повседневной жизни. Часто я провожу значительную часть смены с такими пациентами. Нередко эти люди режут вены или принимают наркотики. Я рад, что мы первые приезжаем к ним на помощь, и всегда надеюсь, что нам удастся поставить их на путь выздоровления. Я часто пытаюсь поставить себя на их место, опираясь
