Юлия Барановская - Все к лучшему
Больница стала всем моим миром. Я отличала каждую из сестер по звуку шагов. Помню, на 8 марта они решили меня поздравить. Зашли радостные в палату и говорят: «Мы придумали, как тебя помыть». К тому моменту я уже месяц была прикована к постели, и минимальные гигиенические процедуры, конечно, мне делали, но вот целиком я ни разу не мылась и мечтала о душе. Девочки знали это и решили так меня побаловать. Правда, вместо душа, меня обтирали спиртом, и я их постоянно спрашивала: «А через кожу не впитается, а я не запьянею?»
Жизнь за пределами больничной комнаты меж тем продолжалась. Андрей с командой был все ближе к финалу в Кубке УЕФА, и каждый следующий матч был важнее предыдущего. И вот накануне важной игры «Зенита» с «Байером» ко мне пришел доктор: «Юль, все, больше ждать нельзя. Рожаем». Андрей, узнав об этом, сказал, что никуда не полетит и останется со мной, в очередной раз подтвердив, что мы для него куда важнее футбола. Каждый раз его такое поведение для меня было открытием, потому что я знала, как мой муж любит играть, но в действительно значимые моменты нашей жизни он раз за разом выбирал нас, а не футбол. Мне кое-как удалось его уговорить, понимая, насколько важен тот матч.
Честно говоря, дело было еще и в том, что я не хотела рожать, потому что был слишком ранний срок, и я опасалась за жизнь и здоровье ребенка, так что решила еще потянуть чуть-чуть время. Андрей же был для меня авторитетом и точно мог меня уговорить на операцию, так что я, можно сказать, его сплавила, думая, что со своей мамой и врачами я легко справлюсь.
7 утра. День операции, и я уперлась. Не поворачивая головы от стены, я выгоняла врачей из палаты. Мама даже не зашла, зная мой характер. Любовь Ивановна бросила на амбразуру нашего анестезиолога – единственного мужчину, человека, которого я бы послушалась. Он сел и начал спокойно объяснять, что будет, если я не соглашусь на операцию.
– Рано еще, я могу лежать, – говорила я ему.
– Юля, ты рассуждаешь как мать, а мы тебе говорим как врачи. Процесс уже запущен. Еще чуть-чуть, и мы ничего не сможем сделать, может начаться кровотечение, и мы тебя не спасем.
– Плевать на меня!
– Пойми, дочь твою мы тоже можем не спасти. Выбора у тебя просто нет!
Они все-таки убедили меня долгими объяснениями и уговорами.
Когда достали дочку и она заорала сама, я заплакала от облегчения. Все хорошо, жива, дышит. «Здоровый нормальный ребенок, а ты истрепала нам всем нервы», – сказала Любовь Ивановна. Но я-то слышала, как врачи, которые к тому моменту прожили со мной бок о бок два месяца, выдохнули с облегчением. Я буду благодарна им всем по гроб жизни за терпение и поддержку. И ровно столько же мне будет стыдно за то, что я трепала им нервы и так упиралась.
В общем, дочь родилась, но мужу я, естественно, не написала – правило есть правило. Звонить и писать в день игры нельзя, но на врача запрет же не распространяется: «Вам можно, звоните вы».. Любовь Ивановна меня ругала, называла извергом, просила сообщить Андрею своим голосом, что все хорошо, чтобы он не волновался и не думал о плохом. Бесполезно. В итоге Любовь Ивановна набрала Андрею сама.
Все то время, пока шла операция, он страшно волновался. Как рассказывал персонал, который летал с командой на игры, Андрей, пока не узнал, что с нами все нормально, что дочка родилась здоровая и со мной ничего не случилось, был сам не свой. Сидел зеленого цвета, забившись в угол, ни с кем не говорил, переживал.
К вечеру для него и нас все изменилось. Мы лежали с дочерью в палате и смотрели, как Андрей выходит на поле. Счастливый, уверенный, спокойный. Я к тому моменту уже успела снова начудить – встала, несмотря на запреты, тут же грохнулась, но не успокоилась и полезла в душ. Наверно, ничего не давалось мне так сложно, как самые обычные действия – просто ходить, просто мыться, и одновременно это было огромным удовольствием! Мама страшно ругалась, она оставалась со мной это время и старалась следить за тем, чтобы я выполняла предписания врачей. Старалась, потому что уследить было практически невозможно. Я ей страшно благодарна за всю ее помощь.
Угомонилась я только к вечеру. Мы с дочерью просто лежали перед телевизором и смотрели, как «Зенит» выносит «Байер». Андрей, как потом писали газеты, стал героем этой встречи. Он забил первый гол и побежал «качать люльку» перед камерой. В футболе много традиций. Игроки во время празднования гола засовывают мячи под футболку, показывая, что жена беременна и тот гол для нее. Или сосут соску, что тоже означает прибавление в семье. Или качают руками люльку, и весь мир понимает – родился ребенок. И вот на глазах у миллионов зрителей, во время игры кубка УЕФА, которую крутят по всем центральным каналам мира, Андрей передал нам привет, поприветствовал свою дочь на весь мир.
После игры он сразу позвонил:
– Я сейчас приеду. Прилечу из Германии и приеду.
– Ты сумасшедший? Это будет три часа ночи. Не надо. Езжай домой, выспишься, потом приедешь.
Естественно, ночью шум, грохот, гам. Он ввалился с букетом цветов. Я ворчала, но мне было приятно. Его было не остановить. Увидел дочь, взял на руки и вырубился на моей кровати. В гостиную, где был диванчик для посетителей, не дошел – спал с нами.
Как Алина стала Яной
Еще до рождения дочери, когда мы обсуждали, как назовем ребенка, Андрей дал мне на выбор два имени – Яна или Алина. Решено было назвать Алина, чтобы, как и с Артемом, было три А – Алина Андреевна Аршавина.
И вот Алина родилась, с Алиной мы приехали домой, о рождении Алины вышли новости по всем телеканалам и во всех газетах, тем более что ее появление на свет Андрей сам анонсировал в прямом эфире. На следующий день вышли несколько разных программ, где постоянно звучало: «Алина», «Алина», «Алина».
Первые несколько дней дочь звали Алиной. Все близкие привыкли к имени. Даже Артем запомнил, что у него сестра Алина – я постоянно его звала «Алину купать», «с Алиной играть», рассказывала, что «Алина ест», «Алина спит».
В какой-то момент я зачем-то полезла на полку в шкаф и нашла старый толкователь имен. Дай, думаю, проверю, как все-таки расшифровывается имя Алина. Открыла, нашла, прочла. Лучше бы не открывала… «Алины капризные, склонные к депрессии»… «Не могут найти общего языка со сверстниками»… И далее еще страница такого же кошмара. На словах «папы, как правило, уходят из семьи, где растет девочка Алина», – я не выдержала, захлопнула книжку и решила, что мою дочь зовут Яной!
