Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне - Чиков Владимир
Вечером седьмого января, когда сотрудники Скотленд-Ярда вломились в их дом, его осветили прожекторами со всех сторон. Сделано это было для того, чтобы никто не смог в него зайти или вынести что-нибудь компрометирующее через калитку со стороны пустыря. Именно здесь Лонсдейл оставлял свою машину и через сад проникал в дом Крогеров.
Хорошо помню, на яркий свет прожекторов, как бабочки, сбежались тогда жители Руислипа, стараясь узнать, почему так много полицейских машин собралось у дома Крогеров. Большая суматоха поднялась, когда Хелен и Питер вышли из своего дома в наручниках и в плотном окружении сотрудников Скотленд-Ярда и журналистов.
Крогеры покидали свой дом с достоинством, без суеты и слез, как будто они шли не в полицейское отделение на Боу-стрит, а в гости к друзьям по коммерческим делам. Шедший впереди суперинтендант Джордж Смит объявил журналистам, что в доме № 45 по Крэнли Драйв обнаружено много шпионского снаряжения, неизвестно кому принадлежащего, и потому их, дескать, арестовали, чтобы все выяснить. Взять мне у Крогеров интервью было невозможно, они находились под охраной полицейских.
Когда Питера и Хелен посадили в разные машины, пронзительно взвыли сирены и по перекрытым полицией улицам их на большой скорости повезли к центру города. А я так и остался без сенсационного интервью, ради которого согласился побыть в шкуре полицейского и поторчать десять дней в окне холодной мансарды дома Сёчей.
Из воспоминаний Леонтины Коэн
Свой арест 7 января 1961 года мы восприняли без паники, потому что были в какой-то мере уже готовы к этому. Помню, жалко было оставлять книги и спрятанные в них честно заработанные нами несколько тысяч долларов и английских фунтов. Однако все это пошло «коту под хвост». Остались мы без единого пенса в кармане. Затем начались ежедневные допросы. Мы вели себя так, чтобы сотрудники МИ-5 и Скотленд-Ярда сами раскрывали свои карты перед нами, а мы уже в зависимости от этого вырабатывали для себя линию поведения.
Предварительный допрос на Боу-стрит, который попеременно вели Смиты — Фергюссон и Джордж, оставил у нас профессиональное разочарование: они очень хотели, чтобы мы сами признались во всем, обещая за это смягчить нам меру наказания. Но мыто знали, что это пустой номер. Со своей стороны я и Моррис тоже давали им понять, что, пока нам не будет предоставлен адвокат, ни на какие вопросы мы отвечать не будем. Но это была лишь уловка: мы понимали, что знакомые юристы вряд ли станут защищать нас по уголовному делу, которое нам «клеили» служители английской Фемиды. А обвиняли они нас в заговоре с целью шпионажа. Отвергая такое обвинение, мы продолжали играть роль невинных коммерсантов, поскольку никаких доказательств шпионской деятельности у британской контрразведки не было. Понимая это, Смит-старший дал указание посадить Морриса в камеру, в которой якобы случайно оказался Гордон Лонсдейл. На самом деле это было подстроено специально. МИ-5 и Скотленд-Ярд рассчитывали, что Лонсдейл и Моррис, разговорившись, выдадут нечто очень важное для следствия. Между прочим, они действительно сумели тогда сказать друг другу то, что нужно, но сделали это так, что их разговор не смогла бы зафиксировать самая высокочувствительная подслушивающая аппаратура. В частности, Гордон сказал Моррису, что на последующих допросах нам можно признаться в знакомстве с ним и даже больше, что он является другом нашей семьи, но только как коммерсант, богатый коммерсант-миллионер, что он оставлял у нас и хранил часть своих вещей и ценностей. Гордон был уверен, что рано или поздно при проведении повторного, более квалифицированного обыска в нашем доме и в квартире самого Лонсдейла будут обнаружены идентичные предметы быта и разведывательной техники. Просил также не скрывать, что тайник под полом и установленная там радиостанция — это дело его рук То есть он повторил все то, что излагал ранее в своем последнем сообщении, которое мы изъяли из резервного тайника на кладбище Хайгейт-хилл. Таким образом он брал на себя все, желая спасти нас…
* * *Как и предполагал Гордон Лонсдейл, при повторном многодневном обыске в доме Крогеров были добыты весьма существенные улики и предметы шпионской экипировки:
— радиостанция «Мэрфи» с комплектом запасных батарей и набором различных принадлежностей;
— устройство для высокоскоростной передачи магнитных записей;
— линзы для изготовления микроточек, фотокамеры «Минокс» и «Экзакта»;
— микроскоп и два стеклянных слайда, между которыми находились не отработанные до конца микроточки;
— напечатанные мелким шрифтом коды, шифроблокноты, планы радиосвязи, контрольные таблицы;
— светильник и настольная зажигалка «Ронсон» с потайными полостями, идентичные тем, что были найдены на квартире Лонсдейла;
— вшитые в папку высококачественной кожи паспорта «ухода» на имя Джеймса Цилсона и Джейн Смит с фотографиями Питера и Хелен Крогер.
Показав все это Питеру, Супер-Смит радостно воскликнул:
— Вот теперь-то мне понятно, зачем вам понадобилось на окнах и дверях устанавливать столько самых надежных замков и засовов фирмы «Чаб»!
Питер, лукаво глядя на него, улыбнулся:
— Это не так, мистер Смит. Надежная система запоров совсем не для того, о чем вы подумали.
— Интересно, для чего же еще?
— Исключительно ради сохранности моей библиотеки.
— А по-моему, ради того, чтобы никто из посторонних лиц не смог увидеть у вас полный набор шпионского снаряжения Джеймса Бонда.
— Ну, если вам очень хочется, пусть будет так.
— А почему это вы легко соглашаетесь? — удивился Супер-Смит.
— Потому что хранение подобного снаряжения в век промышленного шпионажа по британским законам не есть преступление. Тем более для нас, коммерсантов и банкиров, — пояснил Питер.
Супер-Смит, отодвинув от себя протокол допроса, улыбнулся:
— Вот вы как, оказывается, расцениваете это… Так сказать, с оправдательным уклоном.
— А как же вы хотели? По вашей милости я же не только обвиняемый, но и сам себе защитник! И потому я не буду подписывать несправедливый приговор. Тем более что все эти вещдоки никогда не принадлежали нам и обыск проводился в наше отсутствие.
— Но вы же и не можете опровергнуть, что все эти «штучки» не принадлежат вам!
— Да, не могу… Но вы же отлично знаете, кто принес их в наш дом.
— Кого вы имеете в виду? — встрепенулся Супер-Смит.
— Не надо играть с нами в кошки-мышки, мистер Смит, — не отвечая на его вопрос, резко отпарировал Питер.
— Но я заметил, вы все время хотите, чтобы мы раскрывали вам карты. А мы хотим, чтобы делали это вы! И это, поверьте, прежде всего в ваших интересах.
— В моих интересах? Да о чем вы говорите?! В моих интересах обеспечить себе и Хелен защиту, поскольку мы не считаем себя виновными.
Супер-Смит уставился на него пустым, студенистым взглядом.
— Ну хорошо, пусть будет так, — подвел он черту под этой частью допроса. — Теперь расскажите, когда и где вы познакомились с Лонсдейлом?
— Это произошло два с половиной года назад. Он представился нам тогда другом того самого человека, который продал нам паспорта на имя Джеймса Цилсона и Джейн Смит. В тот же раз он попросил у нас разрешения оставить свои вещи. Впоследствии он стал заходить к нам в офис на Стрэнде. Когда мы перевели офис на Крэнли Драйв, то он и туда стал приходить и привозить с собой какие-то вещи.
— Когда вы узнали его подлинное имя?
— После того как его фотографии стали появляться в английских газетах. Если мне не изменяет память, это произошло сразу после международной выставки в Брюсселе. Потом, помню, были еще его фотографии, это когда сама королева Великобритании пожаловала ему титул «сэр»…
Стул под Супер-Смитом жалобно заскрипел.
— Достаточно, мистер Крогер, — остановил он Питера взмахом руки. — Нам хорошо известно, чего он добился в Англии. Знаем, что он крупный промышленник, один из директоров фирмы «Мастер Свитч и К°», что имел персональную ложу в Альбетр-Холле.[52] Что пользовался услугами «Мидлендбанка» с правом получения любых кредитов. Но все это было вчера, а сегодня мы располагаем фактами о том, что он шпион международного класса.
