Крис Бауэрс - Новак Джокович – герой тенниса и лицо Сербии
Нет никаких сомнений в том, что Срджан сыграл важнейшую роль в восхождении сына на вершину славы. «Не разбив яиц, омлет не приготовишь», и на своем богатом событиями пути Срджан всегда был готов расколотить яйцо-другое. Но действительно ли ему требовалось разбивать их в таком количестве? Возможно, этот вопрос несправедлив, однако он возникает даже после самой беспристрастной оценки вспыльчивого характера Срджана Джоковича и его гораздо более сдержанного и обладающего чувством собственного достоинства старшего сына.
Глава седьмая
Ажиотаж начинается
В июле 2005 г., после того как Джокович покинул Париж, чтобы играть на травяных кортах Лондона, Срджан оформил смену тренера: вместо Деяна Петровича Новака стал тренировать Риккардо Пьятти. Теперь, по прошествии времени, этот шаг выглядит очень разумным, и нет никаких сомнений в том, что Джокович оказался в руках человека, который смог привить ему психологию победителя.
2005 год был поистине годом Любичича. Он начал его, едва не обыграв в трех финалах бесспорного мирового лидера Роджера Федерера. Затем он почти в одиночку обеспечил победу Хорватии в первом круге Кубка Дэвиса в Лос-Анджелесе над «командой мечты» – сборной США, в которую входили Андре Агасси, Энди Роддик и близнецы Брайан (Любичичу понадобилась помощь Марио Анчича в паре, но в целом это все-таки было шоу одного Любичича). В те первые несколько месяцев 2005 г. можно было с уверенностью утверждать, что Любичич, по сути дела, – вторая ракетка мира после Федерера.
Амит Наор, израильтянин, заключивший соглашение с Джоковичем, был также агентом Любичича. Наор, Пьятти, Любичич и Джокович собрались и решили, как будут действовать сообща. «У меня никогда не возникало проблем из-за того, что Риккардо работал с другими игроками, – говорит Любичич. – Я совершенно не против, я никогда не считал, что тренер мне нужен круглосуточно, семь дней в неделю, – мне просто требуется некоторая помощь. Метод работы Риккардо состоит не в том, чтобы рассказывать подопечному, что надо делать. Его задача – объяснить некоторые вещи и помочь понять их, так что всегда необходимо найти время, чтобы сесть, обдумать полученную информацию, и после того, как поймешь ее, можешь действовать самостоятельно, принимать решения и совершенствоваться как игрок».
Любичичу не составляло труда относиться к этой методике спокойно, ведь он был игроком старшего поколения. «В команде очень важно знать, кто на первом месте в списке приоритетов, а кто на втором, – объясняет он, – потому что невозможно тренировать сразу двух игроков номер один. Идеальное сочетание – один игрок высшего класса и один игрок помоложе, который может учиться у товарища, но вместе с тем имеющий уже достаточно высокий рейтинг, чтобы с игроком номер один участвовать в турнирах, и в этом случае никаких проблем не возникает. Но в этом случае требуется понимание со стороны более молодого игрока».
С точки зрения логики все понятно, но что происходит, когда между двумя игроками возникает конфликт? Это извечная проблема тренеров, нанятых компаниями-производителями спортивной одежды, – тренеров, внезапно обнаруживающих, что два игрока, которых они тренируют, становятся прямыми соперниками; в этом случае тренер обычно не присутствует на стадионе. Такой стала реакция Пьятти, когда Любичич и Джокович играли друг против друга в хорватской столице Загребе в феврале 2006 г. Пьятти предпочел посмотреть этот матч по телевизору. Это был первый полуфинал Джоковича в профессиональном туре, и он взял первый сет на тайбрейке, прежде чем Любичич выиграл матч 6–7, 6–3, 6–4. «Помню, психологически было по-настоящему трудно, – вспоминает Любичич, – но, в конце концов, это ведь теннисный матч, и надо бороться, чтобы победить».
С Пьятти и Любичичем Джокович проработал почти год. За это время он добился умеренного прогресса, поднявшись с 94-го места в рейтинге на 63-е. Однако за кулисами прогресс был куда заметнее. Именно эта работа помогла Джоковичу в дальнейшем.
Во время одной из первых тренировок Пьятти заметил кое-что. «Мне показалось, что он как-то странно следит за мячом, – рассказывает итальянец. – Не помню, в чем именно заключалась эта странность, но я знал, что у Горана Иванишевича имелись проблемы с глазами, и когда их устранили, он выиграл „Уимблдон“. И я спросил Новака, проверяли ли ему когда-либо зрение. Он ответил, что нет, и я предложил ему пройти обследование во время следующего приезда в Сербию. Так он и сделал, и оказалось, что у него серьезная проблема, требующая решения». С тех пор Джокович носит контактные линзы, а иногда, вне корта, – стильные очки. Кроме того, с самого начала Любичич посоветовал Джоковичу поменять струны. Джокович пользовался синтетическими – и вертикальными, и поперечными. Любичич сказал ему: «Слушай, все лучшие игроки, кроме Рафы, пользуются сочетанием синтетики и жил!» Хорват предложил Джоковичу попробовать натуральные струны в сочетании с синтетическими и выбрать синтетику более высокого качества, чем та, которой Джокович пользовался раньше. Джокович внял совету.
В мае 2006 г. Джокович получил травму ступни. Наор обратился за помощью к израильскому физиотерапевту Рафи Виршувски, а тот в свою очередь связался с Тамиром Кфиром. Кфир всю жизнь играет в теннис на любительском уровне, в своей профессии он приобрел имя благодаря ортопедическим стелькам и протезам. Понаблюдав за движениями Джоковича, Кфир решил разработать три разных комплекта ортопедических изделий: один для травяных кортов, другой для грунта, третий для твердого покрытия. Важность анализа и принятого решения Кфира трудно переоценить, если учесть, что Джоковичу приходится в значительной степени полагаться на гибкость лодыжек, поскольку он играет атакующим ударом на широком шаге (чуть ли не на шпагате) в тех случаях, когда большинство теннисистов рады, если им вообще удается вернуть мяч в игру. Свою исключительную работу ног Джокович продемонстрировал на Открытом чемпионате Австралии в 2011 г., выиграв подряд у Роджера Федерера и Эндрю Маррея в трех сетах. Сразу после финала Джокович бросил в толпу свои ракетку, рубашку, носки и обувь, но прежде чем бросить обувь, вынул ортопедические стельки. Когда его спросили, неужели его стельки особенные, он ответил: «Да. Это и есть секрет работы моих ног. Вы меня поймали!»
Любичич вспоминает:
«Меня поражало то, что он действительно знал, что ему нужно. У него были физические потребности, наличие которых он признавал. У нас был один тренер по общей физической подготовке, но очень быстро Джокович сообразил, что ему нужен другой подход. Тренер, с которым мы работали, Сальвадор Соза, брал за основу взрывную силу и мощь в чистом виде, а Новак всегда считал, что ему необходимо быть более гибким и мягким, что вы и видите на корте. Он всегда заботился о растяжке, о том, насколько он гибкий, а Соза действовал иначе. Думаю, Джокович очень быстро повзрослел. По-моему, каждый теннисист достигает момента, когда он мужает, и в случае с Джоковичем это произошло очень быстро. Со мной это случилось в 23 или 24 года, а с ним – в 17 или в 18, потому он и пошел в гору так стремительно. На самом деле он вовсе не шутник, каким кажется. Он всегда хотел стать как можно лучше. Как только он осознал, кто он такой и что он движется в верном направлении, он расслабился и дал волю этой стороне своей личности. Но когда был моложе, он действовал более профессионально – в смысле, не тратил время на ненужное. Он был на все сто сосредоточен на том, к чему стремился».
Пьятти говорит: «Разглядеть потенциал было проще простого. Когда мы только начали работать, я обратил внимание на его гибкость, на его настрой на корте, его технику, менталитет. Он был таким сосредоточенным и решительным. Да, он был молодым, но в некотором отношении – на редкость зрелым и готовым дойти до самой вершины. В техническом отношении он был готов к этому и находился в хорошей физической форме. Я не сомневался в том, что это будущая первая ракетка; родители правильно подготовили его к этой роли».
Такие решимость и сосредоточенность – это замечательно, но их все равно требуется направить в верное русло. Любичич считает, что Пьятти справился с этой задачей. «Риккардо помогал Новаку взрослеть. Бывали моменты, когда Новак терялся. Это теперь он царь мира, и кажется, будто он всегда знал, что делает, а в то время все было по-другому. Он был личностью. Он ездил с другом в Австралию, а Риккардо сказал, что, возможно, не стоило бы этого делать. Таков был Риккардо, он пытался понять, что правильно для Новака. Новаку было восемнадцать, он должен был познавать мир, однако ему не понадобилось много времени, чтобы во всем разобраться. Думаю, он познавал себя. Он все больше и больше узнавал о том, что ему нужно, ему шел на пользу опыт общения с более сильным игроком, потому что в то время я был третьей ракеткой мира, и он видел, что требуется для достижения таких высот. Он не нуждался в разговорах о бекхендах и форхендах, хотя мы серьезно работали над его подачей – он плохо ей пользовался, и, пока мы тренировались вместе, мы с Риккардо давали ему советы».
