Леонид Млечин - МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева

Примаков возглавлял правительство всего восемь месяцев. 12 мая 1999 года, когда глава правительства пришел к нему с очередным докладом, оживленный и приободрившийся президент сообщил ему, что распускает кабинет. Примаков в эти недели чувствовал себя очень плохо, страдал от тяжелого радикулита, нуждался в операции. Но присутствия духа не потерял ни на секунду и твердо сказал:

— Мне кажется, что вы делаете ошибку.

Ельцин предложил ему самому написать заявление с просьбой об отставке:

— Так всем будет проще.

Примаков отказался:

— Я этого не сделаю. Вы можете подписать указ, как президент.

Ельцин сказал примирительно:

— Давайте останемся друзьями.

Еще одна цитата из книги «Президентский марафон»: «Еще раз посмотрел на Евгения Максимовича. Жаль. Ужасно жаль. Это была самая достойная отставка из всех, которые я видел. Самая мужественная. Это был в политическом смысле очень сильный премьер. Масштабная, крупная фигура».

СКЛОКИ В КОРИДОРАХ ВЛАСТИ

Так почему же Ельцин уволил Примакова? Самый очевидный ответ — Борису Николаевичу не нравилась самостоятельность премьер-министра. Примаков был первым непрезидентским премьер-министром. Его и выбрал-то не Ельцин. Примаков был ему навязан ситуацией. У президента осенью был выбор: либо распустить Думу, либо принять кандидатуру Примакова. Ельцин согласился на меньшее зло, потому что был в очень плохой форме, сильно болел.

Примаков сам сформировал правительство, чего не было ни до него, ни после. Евгений Максимович в минимальной степени зависел от президентской администрации. Тем более что в конце 1998 года Валентина Юмашева на посту руководителя администрации сменил новый президентский фаворит — Николай Николаевич Бордюжа, строгий, подтянутый, располагающий к себе офицер. Ельцин возлагал на него большие надежды и хотел посмотреть, каков он в деле. Борис Николаевич уже подыскивал себе преемника…

Но Бордюжа плохо ориентировался в коридорах власти и с уважением относился к Примакову. Это поставило крест на его карьере. Ельцин в своей книге объяснил, что к чему:

«Я вызвал Юмашева и сказал:

— Валентин, а вы уверены, что нет ошибки? Что-то я не чувствую Бордюжу.

Юмашев удивился. Внешне все шло гладко. Бордюжа старался изо всех сил, пытался стать командным человеком. Но я с самого начала видел — с ним что-то не то.

Позднее мне стало ясно, что же происходит с Бордюжей. Офицер, сделавший прекрасную карьеру в строгой военной системе, он плохо понимал устройство современной политической жизни, не улавливал ее тонких нюансов, не замечал подводных течений. Вся работа главы администрации была, с его точки зрения, нелогичной, нерегламентированной, странной. И он растерялся… Единственным, с кем Бордюже было комфортно, оказался Евгений Максимович Примаков…»

Николай Бордюжа не проявил и других искомых качеств — беспредельной жесткости и твердости. Не хватило ему, видимо, и политического кругозора. Вот почему Бордюжа продержался в Кремле всего четыре месяца. 19 марта 1999 года он перестал был главой администрации, 13 апреля потерял пост секретаря Совета безопасности. Бывший вице-премьер Олег Сысуев так объяснил причины отставки Николая Бордюжи:

— Идущие во власть обязаны четко представлять, что на самом верху действуют механизмы, зачастую расходящиеся с нормами человеческой логики и морали. Основной принцип — политическая целесообразность…

Примаков сразу же взял Бордюжу к себе в правительство — председателем таможенного комитета. Назначение состоялось 14 апреля 1999 года. Через месяц Примаков перестал быть главой правительства, и Бордюжа подал заявление об отставке.

Новым секретарем Совета безопасности стал Владимир Владимирович Путин, а главой администрации — экономист Александр Стальевич Волошин, который в пух и прах стал разносить экономическую политику правительства.

Примаков с первого дня опирался на поддержку левой оппозиции, во-первых, потому, что она составляла большинство в Государственной думе, во-вторых, потому, что — в отличие от президента — не видел в коммунистах ничего опасного. Говорили: премьер-министр позволяет оппозиции использовать себя, он слишком ей удобен. В Кремле считали, что Примаков нарочито блокируется со злейшими врагами президента. Как же так? Коммунисты готовят импичмент, а Примаков продолжает заседать вместе с ними, обсуждать дела…

У коммунистов на руках был сильный козырь: если отправим Ельцина в отставку, то управлять страной по Конституции будет такой уважаемый человек, как Евгений Максимович Примаков. Со стороны казалось, что на сей раз давно готовившийся импичмент может увенчаться успехом. Как минимум депутаты согласятся признать Ельцина виновным в чеченской войне. Еще никто не знал, что затея с импичментом лопнет, как мыльный пузырь, поэтому контакты премьер-министра с оппозицией воспринимали в Кремле как враждебные.

ПРЕЗИДЕНТ РИСКНУЛ И ВЫИГРАЛ

Несколько человек из высшего эшелона власти говорили мне, что выступали против увольнения Примакова. Не потому, что его любили, — боялись народного возмущения. Евгений Максимович был очень популярен. И как выяснилось позднее, уходу Примакова в отставку предшествовала некая попытка организовать восстание против президента. Глава компартии России Геннадий Зюганов рассказал «Независимой газете», что накануне отставки правительства у Примакова было совещание с лидерами фракций, с руководством Государственной думы.

— Затем мы остались — я, Рыжков и Харитонов — и еще два часа вели с Примаковым и его заместителями обсуждение ситуации в стране. Мы прямо сказали, что Ельцин и его команда пойдут на отставку Примакова… У Примакова была редкая возможность. Мы ему сказали, что завтра Ельцин отправит его в отставку, и просили рассмотреть сложившуюся ситуацию на совместном заседании Федерального собрания и правительства. К сожалению, правительству не хватило мужества это сделать. Мы пригласили их в Думу, но они не появились. А затем не появились и в Совете Федерации. Если бы тогда они решились, уверен, две палаты и правительство Примакова нашли бы выход…

Если бы законодатели и правительство обратились ко всем силовым ведомствам с совместным призывом соблюдать спокойствие и не поддаваться на провокации, уверял Зюганов, то ни один солдат, ни один генерал не выступил бы против законного правительства, поддержанного народом… Тогда была реальная возможность рассмотреть поправки к Конституции, перераспределить полномочия и поставить правительство под контроль двух палат…