Эрих Гёпнер - Война Германии в воздухе

Столь же мало смогли летчики помочь пехоте. Последняя, стремясь укрыться от неприятельских самолетов, не давала себя обнаружить и своим летательным аппаратам, вследствие чего при полном прекращении всякой связи под неприятельским огнем командование и артиллерия в течение многих часов оставались в неведении относительно обстановки на передовой линии. Так как в таких случаях пехота неизбежно лишалась поддержки артиллерии, она ощущала громадный перевес сил неприятеля в авиации и артиллерии. Еще важнее наших людских потерь и ощутимого материального урона было ослабление боевого духа наших войск, расположенных в районе Соммы, под натиском хорошо вооруженного и прекрасно оснащенного противника.

Поэтому в пожеланиях, высказанных новому главнокомандующему при его первом посещении западного фронта у Камбре в начале сентября, подчеркивалась, помимо крайней нужды в снарядах, необходимость усиления авиасил. Эти пожелания были приняты к сведению. Прекращение наступления на Верден позволило значительно ослабить 5-ю армию. Другим армиям пришлось выделить кроме авиасоединений еще и полевые воздухоплавательные и зенитные части. Самое беспощадное оголение соседних участков фронта в пользу армий, находящихся в горниле великой битвы, было признано единственно действенным средством, хотя бы относительного уравнивания сил; такого уравнивания сил мы принципиально добивались и в дальнейших сражениях. Громадное превосходство нашего противника в людских ресурсах, непрерывный приток летного и технического персонала и обилие сырья, которым весь мир снабжал высокоразвитую промышленность наших врагов, обеспечивали им значительный перевес и в воздухе. Мы на всех фронтах неизменно уступали в силе и мощи противнику.

По-видимому, по всему западному фронту соотношение наших и вражеских сил в среднем составляло 1:3; на некоторых участках, которые мы вынуждены были по тем или иным причинам оголять, это соотношение еще более снижалось не в нашу пользу. Например, в Македонии, судя по числу неприятельских аэродромов, оно составляло 1:8. Помня об ограниченности наших средств, мы ни в один из периодов войны не ставили себе задачу численно сравняться с противниками. Кроме того, нам не всегда удавалось предоставить в распоряжение нашим летчикам самолеты, превосходящие по техническим характеристикам неприятельские. В соревновании за наилучший самолет наши инженеры вынуждены были преодолевать трудности, вызванные недостатком и плохим качеством сырья. Наши противники ни в чем не испытывали недостатка; нам же приходилось неустанно изобретать все новые и новые суррогаты. Тем не менее мы часто одерживали победу; в области фотоприборов мы обеспечили себе безусловное превосходство.

Если при всей ее мощи Антанте не удалось побороть нас в воздухе, то этим мы обязаны высокому боевому духу и уверенности в победе экипажей наших самолетов. Поскольку задачи, ставившиеся молодым в большинстве случаев летчикам, отличались от задач, решавшихся другими родами войск, постольку и дух в авиавойсках сформировался особый. Находясь на высотах, где легкие могут работать лишь при дополнительном снабжении кислородом, имея рядом крайне легковоспламеняющееся горючее, видя по сторонам разрывы неприятельских снарядов, оглохнув от непрерывного рева мотора, пилоты и наблюдатели должны были хладнокровно и умело управлять самолетом, стрелять из пулемета, быстро и расторопно управляться с приспособлением для метания бомб, фотографическим аппаратом и ключом радиотелеграфа.

Неуклонное следование не команде, не призыву товарища, а долгу побуждало их смело идти в бой. Добровольно, без всякого принуждения, самостоятельно принимая решения, они ежедневно подвергали свою жизнь риску. Только мужчина со стальными нервами, с отвагой, присущей молодости, и высокоразвитым чувством ответственности мог не сгибаясь нести все тяготы летной службы. То, что человек посторонний мог бы назвать юношеской беспечностью, на самом деле было ничем иным как оптимизмом, мужеством и самоотверженностью. Все наши начальники делали все возможное для того, чтобы, несмотря на затягивание войны и все возраставший перевес, поддерживать на высоте этот отважный дух. Многие выпускники летных школ горели желанием сравняться с теми юными героями, которые стали кумирами всего германского народа и пользовались глубоким уважением своих товарищей — уважением, лишенным всякого оттенка зависти.

Так, на Сомме командир истребительной эскадрильи Бельке совершал блестящие подвиги. Его гибель 28 октября стала невосполнимой потерей. Однако и после смерти отважного пилота его пример творил чудеса: «Я хочу стать Бельке!» — под этим девизом авиасилы непрестанно воспитывали все новых и новых летчиков, которые численному перевесу врага противопоставляли свое моральное превосходство.

Первоначально авиаотряды и боевые эскадры лишь сосредоточивались у Соммы. В конце сентября в районе боев к северу от Соммы действовали 23 полевых и артиллерийских авиаотряда, 16 боевых и 3 истребительных эскадрильи. Стягивание к Сомме самолетов «С» было только паллиативом; господство в воздухе могло быть завоевано лишь мощными истребительными силами; а эти последние в то время находились еще в стадии формирования.

Все же это наращивание Летных сил решительно улучшило общую обстановку. Тактическая концентрация наличных самолетов на наиболее опасных участках фронта, а также для собственных контратак, давала возможность достичь хотя бы только на время решающих сражений господства в воздухе. Заградительные полеты были запрещены. Боеспособные патрули отправлялись для выполнения возложенных на них заданий в тыл неприятеля. В начале августа на фронт начали прибывать самолеты с моторами мощностью 200 лошадиных сил. Они превосходили неприятельские самолеты скороподъемностью и обеспечили бесперебойное ведение фотографической разведки. Весьма уверенно развивалось использование воздушного наблюдения для нужд артиллерии. Некорректируемая заградительная «стрельба по площадям» была ограничена; планомерное уничтожение неприятельской артиллерии при корректировании стрельбы с помощью воздушного наблюдения было приспособлено к условиям крупных и ожесточенных сражений; предупредительная стрельба по окопам и траншеям противника, расстраивающая его подготовку к атакам, также велась с учетом данных воздушного наблюдения.

Было достигнуто существенное сокращение расхода боеприпасов и материального урона. Меткость и сила неприятельского огня уменьшились, контрудары противника ослабли. Вместе с тем пехота снова стала доверять авиации, как только узнала, какую поддержку та ей оказывала установлением передовой линии ее окопов. Возросшая сознательность пехотинца побудила его прибегнуть к более действенному оружию для борьбы с досаждавшими ему с бреющего полета неприятельскими штурмовиками — к собственному пулемету. Так мало-помалу уменьшилось число жалоб на неприятельскую летную деятельность, хотя к нулю оно не свелось вплоть до самого конца войны.