Каринэ Фолиянц - Закулисные страсти. Как любили театральные примадонны

Вскоре Иван Сергеевич вновь уехал в Париж. А затем началась их знаменитая переписка. «Встретить Вас на пути было величайшим счастьем моей жизни, моя преданность и благодарность Вам не имеет границ и умрет только вместе со мной…» – писал Тургенев Савиной.

Через некоторое время в Париж отправилась Савина, и, естественно, они встретились. Тургенев был несказанно рад, он читал ей свои стихи в прозе, а Савина уговаривала его вернуться в Россию навсегда.

Летом 1881 года она гостила в Спасском-Лутовинове, куда пригласил ее прибывший из Парижа хозяин. Когда он первый раз предложил приехать к нему в усадьбу, Савина отказалась. Тогда Тургенев стал писать ей из имения письма: «Милая Мария Гавриловна! Вот уже третий день, как стоит погода божественная, я с утра до вечера гуляю по парку или сижу на террасе, стараюсь думать о различных предметах – и вдруг замечаю, что мои губы шепчут: «Какую ночь мы бы провели… А что было бы потом? А Господь ведает!»… И мне глубоко жаль, что эта прелестная ночь так и потеряна навсегда… Жаль для меня – и осмелюсь прибавить – и для Вас, потому что уверен, что и Вы бы не забыли того счастья, которое дали бы мне». Тургеневу было тогда шестьдесят три года, Савиной – двадцать семь…

После долгих уговоров она все же согласилась и приехала в Спасское-Лутовиново. Савина хорошо запомнила уютный дом Тургенева, особенно длинный и широкий диван «в турецком вкусе», который с давних лет получил прозвище «самосон». Этот диван помнили многие гости Тургенева. Говорят, после смерти Ивана Сергеевича Савина, увидев «самосон», воскликнула: «Родной „самосон“! Сколько на нем сиживалось, леживалось, спорилось, переживалось!»

Комнату, в которой проживала в тот свой приезд Савина, Иван Сергеевич так и прозвал «Савинской». После ее отъезда Тургенев писал ей: «Ваше пребывание в Спасском оставило неизгладимые следы… Комната, в которой вы жили, так навсегда останется Савинской».

А пока она жила в Спасском, у них были чрезвычайно искренние и доверительные отношения. Савина после вспоминала, как Тургенев говорил ей, что самые счастливые моменты в жизни для него всегда связаны с любовью женщины. «Это когда глаза встречают ее, глаза женщины, которую вы любите, и вы понимаете, что она любит вас тоже». Он с мгновенье помолчал, затем прибавил: «В моей жизни это случилось один раз; может быть, дважды…»

Савина спросила, а что если госпожа Виардо попросит его сейчас немедленно вернуться. И Тургенев ответил: «Поеду!»

И вскоре мадам Виардо действительно позвала его в Париж. И Тургенев сразу же уехал, теперь уже навсегда…

Об отношениях Савиной и Тургенева один из исследователей ее творчества писал следующее: «Она преклонялась перед талантом Ивана Сергеевича. Его сердечное, внимательное отношение к ней будоражило ее, появлялся трепет, волнение при встречах с Тургеневым. Она становилась откровеннее, честнее под его проникновенным взглядом.

Тургенев был по характеру медлителен, Савина порывиста, с пламенным умом и сердцем. Эти разные по темпераменту люди обогащали друг друга разноритмичностью характеров… Они прекрасно дополняли друг друга».

Их любовно-дружеские отношения продолжались до самой смерти Тургенева. Савина видела его нежное к ней отношение, однако понимала, что он на всю жизнь связан с Полиной Виардо, и эта женщина его никогда не отпустит. Да, собственно, Савиной и не нужно было, чтобы Ивана Сергеевича «отпускали» – ее чувство к нему не было любовью в настоящем ее понимании.

Всего через несколько недель после отъезда из имения Тургенева, она из Перми прислала Ивану Сергеевичу письмо, где сообщала, что собирается выйти замуж… Конечно же, Иван Сергеевич ответил ей пожеланиями счастья и радости и уверил в неизменности дружеских чувств.

Но когда у Савиной начались разлады со вторым мужем, Тургенев в письмах к ней вернулся к тем планам, что они когда-то строили вместе – к совместной поездке в Рим или Венецию. Иван Сергеевич писал три раза в неделю, и часто в его письмах попадались весьма нежные признания: «Милая Мария Гавриловна, я Вас очень люблю – гораздо больше, чем следовало бы, но я в этом не виноват».

Виделись они редко. В 1882 году Савина приехала в Париж подлечиться у европейских медицинских светил. Уже сам тяжелобольной, Тургенев отправился к знаменитому невропатологу Жану Шарко хлопотать о приеме знаменитой русской актрисы. Иван Сергеевич был страшно рад ее видеть и с удовольствием общался с ней. Но умер он все-таки в окружении семейства Виардо со словами: «Ближе, ближе ко мне, и пусть я всех вас чувствую около себя… Настала минута прощаться… Простите!..»

Мария Савина и после смерти Тургенева сохраняла к нему самые теплые чувства. В 1908 году в Академии наук была организована Тургеневская выставка, где представлялось все, связанное с его жизнью и творчеством. Перед большим портретом Тургенева каждое утро появлялся огромный букет роскошных пурпурных роз – их привозила и собственноручно ставила в вазу Мария Гавриловна Савина…

Однако нежные отношения с Иваном Сергеевичем не исключали вполне земной влюбленности Савиной в Никиту Никитича Всеволожского – блестящего лейб-гвардейца, адъютанта одного из великих князей.

Роман аристократа и актрисы длился около пяти лет, вызывая бесконечные сплетни и пересуды. Когда же они поженились, общество было шокировано. Особенно были недовольны родственники Всеволожского и незамужние девицы, потерявшие потенциального жениха. К тому же ради заключения брака Никите Всеволожскому пришлось выйти в отставку – говорят, он потом всю жизнь упрекал за это Савину. Тем более что она отказалась оставить сцену, сколько он того ни требовал.

Но остаться без заработка Мария Гавриловна не могла себе позволить – вместе с мужем она приобрела все его долги, оставшиеся от прежней холостяцкой разгульной жизни. Романтические отношения закончились очень скоро после женитьбы. «Ты с собаками своими обращаешься лучше, чем со мной, – писала Савина мужу. – Ради Бога, избавь меня от такого унижения. Ты свободен, делай что хочешь и забудь о моем существовании».

Всеволожский вел себя очень недостойно по отношению к жене. Его надменное семейство считало ниже своего достоинства водить знакомство с безродной актрисой, но ему и в голову не приходило защитить Марию или прекратить общаться с такой заносчивой родней. Он часто бывал у своих спесивых родственников и о жене старался не заговаривать – чтобы не задеть их «тонкие чувства».

А Савина не очень страдала по этому поводу, она жила своей жизнью: работала, работала, работала и общалась со своими давними и добрыми знакомыми. Когда она приезжала в имение Всеволожского, то вела себя так, как вели бы себя многие ее героини. Она учила и лечила деревенских ребят, помогала старикам, принимала детей у рожениц, добивалась у мужа поблажек для крестьян.