Виталий Кривенко - Экипаж машины боевой (Часть 1)

Позднее зажигание у нашего командования, надо было раньше прокатать местность, одной жертвы можно было бы избежать, но, как говорится, пока гром не грянет...

Пехота подошла вплотную к кишлаку, наступал ответственный и напряженный момент, мы готовились войти в кишлак, и хотя такое уже случалось не первый раз, все равно с каждым разом ждешь чего-то нового, духи не постоянны, иначе это были бы не духи. Уж что-что, а воевать эти суки могут, и на уловки разные у них изобретательности хватает, даже взять этого ишака-камикадзе. Ну кто мог предугадать такое? Я лично подобное встречаю первый раз. Проклятый Восток.

Вот и первые дувалы, мы вошли в кишлак, озираясь по сторонам и держа оружие на взводе, шаг за шагом мы двигались дальше. Дувалы как ступеньки пошли вверх, все выше и выше, вдали, примерно в километре, виднелись скалы. Тишина, вокруг ни души, тишина эта напрягала, страх сковывал душу. В голове пульсировала мысль, кто же первый возьмет свинец на себя. Вокруг одни дувалы, натыканы везде и всюду, какой долбай проектировал эти лабиринты непонятно, с будуна такого не настроишь, можно сто раз обойти кишлак вдоль и поперек и в сто первый раз там заблудиться.

Мы все глубже и глубже проникали в кишлак, ротный шел чуть спереди, Хасан и Урал поравнялись со мной, Сапог крался чуть ли не уткнувшись Хасану в спину. Хасан стукнул Сапога локтем, и показал, чтоб он шел рядом, а не тыкался ему в спину.

Я заметил боковым зрением, как сбоку -- метров пятьдесят от нас -что-то шевельнулось, резко развернув дуло автомата, я от перенапряжения чуть было не нажал на спусковой курок Оказалось, это прапорщик Приходько, командир третьего взвода, и с ним пара бойцов, Мамедов и Канатов. Мамед был из Азербайджана, а Канат из Узбекистана, оба отслужили по году. Черт, хоть бы своих ненароком, не положить, подумал я, особенно Мамед, вечно небритый, и если бы не форма, вылитый дух.

Они направились в нашу сторону, прапор показал жестом: "Ну как там?" Ротный пожал плечами.

Справа от нас вынырнули из-за дувала братья близнецы, потом Бача, Закиров и с ними Грек. Перед нами открылась небольшая площадь, посередине виднелся кяриз, возле него валялся дохлый верблюд, развороченный ракетой. Жителей кишлака не было видно, ни живых, ни мертвых, может ушли в горы, может, попрятались.

В стороне от нас раздались выстрелы, сначала очередь из ДШК, после уже автоматный огонь, и началась перестрелка, скорее всего это первая рота нарвалась на засаду и вступила в бой. Не успели мы ничего понять, как где-то рядом раздался залп из ДШКа. У меня сбило панаму и чем-то обрызгало лицо, я упал на землю. Сбоку недалеко от меня раздался крик, началась стрельба. Медленно подняв голову, я посмотрел по сторонам. В трех метрах от меня лежал прапор, половина черепа у него была снесена пулей от ДШК. Чуть дальше ворочался в пыли Мамед, по всей вероятности он был ранен.

Я перекатился к кяризу и укрылся за его камнями, на мое счастье кяриз был обложен булыжниками. Проведя по лицу ладонью, я нащупал что-то липкое, посмотрев на руку, я увидел, что это были мозги прапора перемешанные с кровью.

Мамед пытался встать, я крикнул ему:

-- Мамед, перекатывайся за дувал! Быстрее же. Только не вставай!

Мамед сел на корточки, я заметил, что одна рука у него как-то неестественно болтается. Немного посидев на корточках, он снова упал. Я стал осматривать впереди стоящие дувалы, ища взглядом, откуда же лупят духи, но ничего не было видно. Наши забежали за дувалы и оттуда вели стрельбу по сторонам, видно, они тоже ни черта не могут понять, из какого дувала работает ДШК.

Я пополз к Мамеду, поравнявшись с прапором, я перевернул его лицом вверх, пуля попала ему в район глаза, и вырвала левую верхнюю часть головы. Я примерно прикинул, где бы мог находиться духовский пулемет и, взяв автомат прапора, пополз дальше. Жалко его, прикольный был мужик, разговор у него был интересный такой, с полублатным одесским акцентом, а сам он был родом из Николаева.

Мамед лежал в пыли и стонал, его АКС валялся рядом, я схватил за ремень его автомат, потом закинул через плечо его правую руку, и потащил все это за рядом стоящий дувал. Левая рука у него была оторвана под самое плечо, и болталась на небольшом куске кожи. Мамед был в шоке, и пока не понимал, что с ним произошло. Я вытащил штык-нож, и перерезал кожу на которой болталась рука, увидев это, он начал кричать в истерике:

-- Ты че наделал, сука?! Зачем руку отрезал?! Зачем!?

Потом Мамед начал вырываться, и так неудобно было тащить его из-под огня, да еще три автомата, а тут он начал упираться и вырываться, кричать как сумасшедший.

-- Брось меня! Куда ты меня тащишь?! Я не хочу жить! Где моя рука?! Как я теперь без руки?!

-- Ну ведь другая же есть, твою мать! -- крикнул я ему.

С горем пополам мне удалось затащить его за дувал, здесь как раз сидели ротный с радистом, ротный что-то трещал по рации с полкачем. Достав "баян" со "стекляшкой" промедола, и зарядив шприц содержимым, я вкатил укол Мамеду. После чего приготовился его перевязывать, он потерял много крови и начинал терять сознание. Перевязочного материала не было, и пришлось обходиться тем, что было под рукой. Я снял тельник, скомкал его и засунул в панаму, приложил панаму с тельником к ране Мамеда и перетянул ее ремнем.

К нам подбежал ротный:

-- Тащи его на край кишлака, я вызвал "таблетку".

-- Духи бьют примерно оттуда, -- я показал пальцем в сторону, откуда предположительно летели пули.

-- Да сейчас сам хрен не поймет, кто и откуда долбит! Они скорее всего уже перетащили станок в другое место! -- крикнул ротный.

Мамед корчился от боли, промедол мало помогал, рана в плече очень болезненная, а ему мало того, что руку оторвало, но и размолотило плечо чуть ли не до шеи, пуля была разрывная, а может он поймал их две подряд. Я зарядил шприц морфием и вмазал ему в вену, эта хрень посильнее и должна помочь на некоторое время.

-- Там Приходьку убило, вот его АКС, -- крикнул я ротному.

-- Да я видел. Ты тащи Мамедова отсюда побыстрее, а мертвому уже все равно, -- ответил ротный.

Откуда-то появился Хасан со своим хвостом -- Сапогом, они подбежали к нам. Сапог выглядел уже по божески, и был не так перепуган, значит, стал привыкать к стрельбе и взрывам.

-- Что с ним? -- спросил меня Хасан, показывая на Мамеда.

-- Не видишь что ли, руку ему оторвало, -- ответил я.

-- Надо выносить его, -- выдвинул предложение Хасан.

-- Это я и без тебя знаю. Я его вмазал кайфом, но не знаю, на сколько хватит.

Недалеко от нас раздались два взрыва один за другим, предположительно, лупили из ручного гранатомета.

По всему кишлаку раздавались выстрелы, особенно сильная канонада доносилась из района, где находилась первая рота, видно, влипли мужики конкретно.