Илья Драган - Николай Крылов

Ишуньские позиции имели много преимуществ для обороны. Здесь сухопутье сужалось между солеными озерами до трех или четырех километров. В частности, и это обстоятельство внушало командованию Приморской армии, когда был получен приказ выдвинуться в район Ишуня, что на них можно остановить продвижение противника, оставив Севастополь в глубоком тылу.

Ишуньские позиции исключали какое-либо маневренное ведение боя, их фланги были защищены. Задачи командования 51-й армии сводились лишь к организации обороны. А вот этого как раз оно и не сумело сделать.

На узкой полосе фронтального наступления фон Манштейн сосредоточил для прорыва три дивизии 54-го армейского корпуса. 30-й армейский корпус стоял в спину атакующих дивизий, готовый развить успех, когда будет прорвана оборона советских войск.

Наступление началось 18 октября, а уже вечером 22 октября с ходу, прямо с места разгрузки эшелонов, без артиллерии, без авиационной поддержки в бой была введена кавдивизия Приморской армии. 24 октября навстречу наступающим немецким войскам устремилась 95-я стрелковая дивизия генерал-майора В. Ф. Воробьева и полк Чапаевской дивизии. 25 октября наносила контрудар уже вся Приморская армия. И несмотря на то, что ее артиллерия была еще в пути, а для тех батарей, которые успели подвести к месту боев, не было снарядов, приморцы усложнили положение противника. Его наступление захлебывалось, сложилась известная обстановка, когда исход сражения колеблется на весах, кто-то из сражающихся должен сделать последнее усилие. Фон Манштейн в своих воспоминаниях так оценивал этот момент: «25 октября казалось, что наступательный порыв войск совершенно иссяк. Командир одной из лучших дивизий уже дважды докладывал, что силы его полков на исходе».

Признавая, что его армия несла огромные потери, что чаша весов колебалась, Манштейн умалчивает, что немецкое командование готово было на любые жертвы, лишь бы ворваться в Крым и через Керченский полуостров — на Кавказ.

Решался исход всей войны.

Наступление на Москву, начатое 2 октября и вначале развивавшееся довольно успешно, замедлилось, по своим срокам продвижения оно срывалось. Не взять Москву уже и в октябре, не прорваться к Кавказу — это означало бы начало поражения. И если Гитлер и нацистские лидеры еще могли обманываться относительно сложившейся обстановки, то многие генералы, профессионалы военного дела, понимали, что означает нарушение в сроках маневренной войны и повсюду усиливавшееся сопротивление советских войск, чем в самом скором времени отзовутся огромные потери в живой силе, что означает невыполнение поставленных целей.

26 октября Манштейн перегруппировал свои силы и, пополнив поредевшие дивизии, бросил их на новый штурм. Безусловно, если бы Приморская армия успела подтянуть свою артиллерию, а 51-я армия успела бы собрать в кулак свои разбросанные по полуострову части и артиллерию, 11-я армия была бы целиком обескровлена. Полки 51-й спешили к Ишуню, но спешили пешком, а артиллерия шла на конной тяге.

26 октября на Ишуньские позиции двинулись силы немецких пехотных дивизий, поддержанные танками и самолетами.

Приморская армия несла огромные потери. Был взят Ишунь. Манштейн выводил войска на оперативный простор. Части 51-й армии отходили, Приморской грозило окружение. В эти же дни прервалась связь с командованием войск Крыма. Приморская армия получила указание отходить на промежуточные рубежи. Но промежуточных рубежей уже не было, части 11-й армии ворвались в Крым, все смешалось. Манштейн по пятам преследовал 51-ю армию, отступавшую на Керчь. С большим трудом армейской разведке удалось установить, что свободным остался всего лишь сорокакилометровый разрыв между немецкими частями в направлении на Керчь.

Петров пришел в штаб к Крылову. Николай Иванович в те часы был наиболее осведомленным человеком о том, что происходит в войсках. Его направленцы метались между частями, стягивая в кулак армию.

Гавриил Данилович Шишенин был человеком деликатным и начисто лишенным чувства ревности. Заступив на должность начальника штаба армии уже в Севастополе, сразу же занявшись ее переброской на север полуострова, так и не успел «впитать» в себя все данные о состоянии и расположении даже небольших подразделений, а не только дивизий и полков. Он понимал, что в этот час только Крылов может помочь командарму принять правильное решение, изо всех вариантов избрать только тот, который спасет армию.

— На Керчь дорога свободна! — это единственное, что он счел нужным подсказать командарму.

— Мы имеем приказ командования войсками Крыма, — сказал Петров, выделяя с особым ударением слова, — вести сдерживающие бои с постепенным отходом на промежуточные рубежи в глубине полуострова... отходить в южном направлении... Но промежуточных рубежей в открытой степи для нас никто не подготовил... Есть хоть один рубеж, подготовленный для обороны? — спросил Петров, обращаясь к Крылову.

— Ни одного! — не колеблясь ответил Крылов. — И артиллерия подходит без боеприпасов.

— Что происходит в пятьдесят первой? Они способны к какому-либо сопротивлению?

— Что с ней сейчас происходит, неизвестно! — ответил Крылов. — Все в движении. Части ее разбросаны... Те, что мне довелось видеть, когда они выдвигались из глубины, вооружены плохо...

— Тогда у меня первый вопрос к вам, Гавриил Данилович, и к вам, Николай Иванович! Отход к Керчи — спасение армии? Спасение армии, если мы не можем рассчитывать на пятьдесят первую?

— Отходом к Керчи мы отдаем Севастополь! — ответил Крылов и поднял глаза на командующего.

Еще когда Петров командовал дивизией, между ним и Крыловым установились дружеские отношения, они понимали друг друга с полуслова, по взгляду.

— Это тяжело вымолвить, — продолжал Крылов, — но Керчь нам не удержать, немцы сбросят нас в море и по пятам вырвутся на Кубань... Ростов окажется в клещах...

— В Керчи нам делать нечего! — ответил Петров. — Нага тыл — Севастополь. Для чего Приморскую перебросили в Крым с ее опытом одесской обороны? Отвести угрозу базированию в Севастополе Черноморского флота. Если мы пойдем на Керчь — не спасем армию и отдадим врагу Севастополь. Но отход на Севастополь будет трудным. Туда уже устремились немецкие части... Они на автомобилях. Моторизованная пехота... Надо, чтобы каждый командир дивизии это понял. Чтобы каждый боец понял, куда и зачем он идет...

Командарм распорядился собрать вечером всех комдивов.

Крылов до вечера должен был всеми средствами прояснить обстановку.

В общих чертах она к концу дня прояснилась. 11-я немецкая армия уже обтекала левый фланг Приморской, бои шли на подступах к Евпатории.