Элмер Поттер - Адмирал Нимиц

В паре кварталов от академии, в подсобке портняжной мастерской на Мэриленд-авеню, Нимиц наполнил чемодан дюжиной бутылок холодного пива. Рядом с владельцем мастерской, снабдившим Честера пивом в качестве дружеской услуги, находился некий красивый темноволосый джентльмен, которого Честеру не представили. С полным чемоданчиком Нимиц вернулся в академию и, теперь уже слегка робея, снова прошел через главные ворота. Его не остановили для досмотра, и в тот вечер пирушка с пивом и бутербродами удалась на славу.

На следующее утро в понедельник, когда Честер привел свою группу в класс навигации, он с ужасом увидел в кресле преподавателя того самого красивого темноволосого джентльмена из портняжной мастерской, но теперь уже в форме. То был лейтенант-коммандер Леви Кельвин Бертолле, офицер ВМС выпуска 1887 г., лишь недавно ставший преподавателем академии. Преисполнившись ужасных предчувствий, Нимиц ожидал после лекции вызова к начальству и раннего завершения своей флотской карьеры. Но Бертолле даже не подал виду, что они с Честером когда-либо встречались.

Возможно, Бертолле просто не узнал курсанта, покупавшего пиво накануне в субботу. Но Нимиц, судя по тому, что Бертолле обладал хорошей памятью на имена и лица, всегда считал иначе. Позднее он вспоминал: «Эта авантюра преподала мне урок того, как следует себя вести до конца учебы в академии. Это также научило меня снисходительности и терпимости к тем, кто совершает проступок впервые, — когда их потом приводили ко мне, как к дежурному офицеру на корабле».

Нимиц надеялся когда-нибудь встретить Бертолле на службе и поблагодарить его за «понимание и снисходительность», но их пути больше никогда не пересекались. Бертолле умер в 1912 году.

Во время одного из семестров выпускного курса Честеру довелось попробовать, какого рода операциям предстоит сыграть важную роль в его дальнейшей карьере. На базе в Аннаполисе стояла первая укомплектованная личным составом военная субмарина «Голланд», и Нимиц вместе с однокурсниками по очереди ходили на ней в учебные походы в устье реки Северн. Погружения в этой медленной жестянке длиной 54 фута, похоже, не наполнили Нимица в то время страстным желанием специализироваться на подводных аппаратах.

Сокращенный выпускной год быстро закончился. Мичман, писавший про Нимица в ежегоднике академии под названием «Мешок удачи», проявил замечательную проницательность, выбрав для характеристики Честера такую строку из Вордсворта: «Похоже, он состоит из радостных вчера и уверенных завтра». А потом добавил: «Он обладает спокойствием и уравновешенностью немца — качествами, которые ведут к самой сути вещей».

30 января 1905 года Нимиц и его товарищи закончили учебу и стали «гардемаринами-выпускниками», а тем самым — «назначенными» офицерами, то есть пока еще не штатными. Полновесными энсинами[20] они могли стать лишь после двух лет удовлетворительной службы на флоте. Отчеты об их службе все это время хранились в академии и периодически проверялись академическим начальством.

В своей группе из 114 выпускников гардемарин Нимиц занимал седьмое место по суммарным результатам. Его лучшими предметами были современные языки (французский и испанский), морская артиллерия, математика и навигация, он также получил очень высокие оценки во время учебного похода. Четвертым в их выпуске был Ройал Е. Ингерсолл, который стал командующим Атлантическим флотом через день после того, как Честер Нимиц стал командующим Тихоокеанским флотом. Пятым был Фэрфакс Лири, во время Второй Мировой войны успешно командовавший авианосным оперативным соединением «Саратоги», ударной группой ANZAC, военно-морскими силами союзников в юго-западной части Тихого океана и на Восточном морском пограничье. Шестнадцать выпускников 1905 года дослужились до контр-адмирала и выше.

Гардемарин-выпускник Нимиц отправился домой в Техас в короткий отпуск, в конце которого сел в Сан-Антонио на поезд, идущий на запад. В том же поезде, о чем они предварительно договорились, ехал его друг и однокурсник Брюс Канага, получивший такое же назначение, что и Нимиц. Они вместе приехали в Сан-Франциско и прибыли на линкор «Огайо». То был не последний раз, когда служба сводила Честера и Брюса. Они остались друзьями на всю жизнь.

«Огайо», один из четырех линкоров, построенных по указу Конгресса 1896 года, только что прошел приемные испытания. Имея водоизмещение 12 ООО тонн, он был оснащен четырьмя 12-дюймовыми и шестнадцатью 6-дюймовыми орудиями и мог развивать скорость 17 узлов. Командовал линкором кэптен Левитт Ч. Логан, выпускник 1867 года.

Вскоре после того как гардемарин Нимиц поднялся на борт «Огайо», линкор взял курс на восток, где ему предстояло стать флагманским судном Азиатского флота США. В первом квартальном отчете Совету Военно-морской академии кэптен Логан написал: «За короткое время пребывания гардемарина Нимица на борту “Огайо” его служба была удовлетворительной». К концу следующего квартала, когда Честер привлек внимание командира как корабельный офицер и помощник дежурного по кораблю, Логан отметил: «Гардемарин Ч.У. Нимиц — превосходный офицер, и я с радостью рекомендую Совету академии обратить на него самое благосклонное внимание».

Когда «Огайо» достиг дальневосточных вод, Япония и Россия находились в состоянии войны. Военные действия на море достигли кульминации в мае 1905 года, когда в Цусимском сражении японский флот под командованием адмирала Хэйхатиро Того победил и буквально уничтожил русскую Балтийскую эскадру. Поскольку до этого Того уничтожил большую часть русской Дальневосточной эскадры, а японские войска захватили Порт-Артур, царь признал поражение России, приняв предложенное посредничество президента Теодора Рузвельта в заключении мирного договора.

Чтобы отметить восстановление мира, император Японии устроил прием на открытом воздухе в честь победоносных командиров армии и флота, на котором главным гостем стал адмирал Того. Приглашения были посланы и офицерам «Огайо», который стоял тогда в Токийском заливе, но, поскольку старшие офицеры не проявили к этому приему интереса, представлять корабль делегировали шестерых гардемаринов, включая Нимица. На территории дворца было расставлено двести или триста столов, на каждом стояло несколько бутылок русского шампанского, взятого среди трофеев в Порт-Артуре. Из-за трудностей с транспортом гардемарины прибыли поздно и были усажены за ближайший к выходу стол.

Незадолго до окончания приема американцы увидели адмирала Того, направляющегося по дорожке к выходу. Несколько разгоряченные вином, они решили его перехватить, а пригласить адмирала за свой стол выбрали именно Нимица. Того с улыбкой принял приглашение и присоединился к ним. Он пожал всем руки, выпил глоток шампанского и несколько минут поговорил с ними на английском, которым хорошо владел, поскольку провел семь лет в Англии — сперва студентом, а затем наблюдателем во время постройки легкого крейсера. Адмирал произвел глубокое впечатление на Нимица, который никогда больше не видел его лицом к лицу, но нередко в течение многих лет воздавал должное памяти старого морского волка.