Джон Гибсон - Над нами темные воды

В первую ночь в Эгейском море луна стояла высоко. Вражеский берег на западе прятался в темноте. Наверху на мостике было тепло и спокойно, а внизу, во чреве лодки, в это время матросы занимались своими делами: ели, читали, писали письма. Мир для нас ограничивался полем зрения наших биноклей. То, что было дальше, нас мало интересовало. Поиск и ожидание - вот что было нашей задачей.

По ночам можно было ожидать всяких сюрпризов. В любой момент могли появиться бесшумные шхуны или патрулирующие у островов сторожевые катера. Иногда в свете луны возникали белые квадратики парусов 10-тонных каиков.

Само море тоже давало пищу для размышлений. Оно всегда было рядом с нами. Мы были почти что его частью. Море осыпало нас брызгами в непогоду и обрушивалось своей тяжестью во время шторма. Мы прятались от врагов в морских темных глубинах, но, чтобы чувствовать там себя в безопасности, необходимо было изучить нрав и повадки моря. Для моря мало что значат наши энергетические установки и тщательно рассчитанные плавучести. Если не быть настороже, оно в любой момент может увлечь подводную лодку в бездну и раздавить ее стальной корпус, словно яичную скорлупу. Поэтому к морю всегда нужно относиться с уважением. Оно может быть и лучшим другом, и самым опасным врагом.

Еще одно чудное утро. Высоко в небе плывут белые облака, ветер растягивает их в длинные полосы. Розовые скалы острова Скиафос отражают солнечный свет и сами, в свою очередь, отражаются в тихой воде. Свет луны блекнет. В это утро рассвет застал нас врасплох. Наши взоры были устремлены на запад, когда на горизонте вспыхнули красные отблески. Оглянувшись, мы увидели зарю.

Вражеские суда, выходящие из северных портов, таких, как Салоники или Стамбул, и направлявшиеся на юг, старались не выходить в открытое море и двигались вдоль берегов. Так, в пирейскую гавань они добирались мимо западного побережья острова Эвбея и далее через пролив Трикири или через Доро, что находился немного южнее. Наши агенты в Стамбуле информировали нас о вероятных маршрутах судов. Когда они шли через Доро, у нас особых проблем не возникало. Трудности начинались, когда суда направлялись через пролив Трикири. Вход в этот узкий пролив перекрывали минные поля и боковое заграждение. Чтобы подойти к этому проливу с востока, нужно было обогнуть с юга несколько островов и добраться до небольшого залива, который соединялся с проливом Трикири. Это и был наш любимый маршрут. Вражеские суда, идущие из Салоник, двигались вдоль берега и заходили в этот залив с севера. Там мы их и поджидали. Для противолодочных операций места здесь было слишком мало и, чтобы добраться до открытого моря, нужно преодолеть узкое водное пространство длиной двадцать миль. Обычно наша лодка не входила в пролив Трикири, а кружила за боном в надежде перехватить вражеские суда, когда они войдут в залив с севера.

В тот день мы вошли в пролив и после полуночи захватили два каика. Оставили на них подрывные заряды и стали заниматься экипажами. Часть людей решили отправиться с нами, чтобы присоединиться к греческим вооруженным силам в Каире. Тех, кто пожелал вернуться к женам, мы посадили в шлюпку, дав им на прощание кучу пищевых консервов.

На рассвете, покинув пролив с другого конца, мы погрузились и стали вести разведку. Обычно наше патрулирование проходило на небольшом участке вдоль бокового заграждения от края минного поля до буя в конце пролива. За день над нами проходили сотни шхун, рыболовных и небольших парусных судов. У вахтенного офицера работы было предостаточно. Ему часто приходилось менять курс и увеличивать скорость, чтобы избежать столкновения с днищем какого-нибудь крупного судна. Пространства для маневра мало, и необходимо было постоянно вести наблюдение. Некоторые небольшие суда двигались очень быстро и сильно дрейфовали под ветер. Чтобы не столкнуться с ними, мы часто погружались ниже перископной глубины. По-моему, некоторые из рыбаков не раз замечали наш торчащий из воды перископ.

Каждый день в половине пятого пролив пересекал парусный паром, на борту которого обычно находились женщины и дети. При небольшом волнении на поверхности мы могли спокойно наблюдать за пассажирами, не опасаясь быть обнаруженными. Почему-то девушки в окуляре перископа всегда казались очень красивыми.

По ночам мы обычно уходили на десять миль в сторону открытого моря и заряжали батареи. На рассвете возвращались к проливу и занимали позицию под небольшим белым маяком у южного края залива. Я уверен, что мужчина, который работал на этом маяке, многое знал о нас. Днем мы часто замечали, как тот смотрит в сторону залива, и если он вставал рано, то обязательно замечал нашу лодку. Возможно, он был на нашей стороне.

На третье утро лодка, как обычно, вошла в залив в половине пятого. В десять минут шестого командир заметил торговое судно водоизмещением 3000 тонн, которое шло с севера. Его сопровождали два эсминца.

Атаку мы провели образцово. Развернулись, заняли позицию и произвели залп шестью торпедами в тот момент, когда первый эсминец входил в пролив. Расстояние составляло всего лишь тысячу ярдов, и, если бы все торпеды попали в цель, торговое судно очень скоро пошло бы ко дну. Однако первая торпеда прошла мимо, а вторая угодила в носовую часть судна. Раздался мощный взрыв. Что стало с остальными торпедами, мы не знали. Больше взрывов слышно не было.

Эсминцы сразу начали поиски, но не решились подойти к минному полю, возле которого находилась наша лодка, а ушли в сторону открытого моря. Мы же на полной скорости погрузились на двести футов, прошли под кормой нашей цели и затем выключили все двигатели, чтобы снизить шумы. Эсминцы нерешительно продолжали над нами поиск. Они так и не сбросили ни одной глубинной бомбы.

К шести часам нам надоело отсиживаться на дне. Мы решили всплыть и оглядеться. Поднялись до перископной глубины. Командир сообщил, что торговое судно все еще стоит и рядом с ним находится тральщик. Эсминцы в это время на большой скорости уходили в сторону пролива, видимо, торопились на завтрак. Должно быть, враги решили, что судно наскочило на мину. Во всяком случае, позднее, при обсуждении их действий, нами было сделано такое заключение.

Мы в отчаянной спешке перезарядили торпедные аппараты и на полной скорости стали приближаться к судну. Однако в тот момент, когда наша лодка вошла в пределы досягаемости огня, судно медленно, с большим дифферентом на нос стало уходить по внутреннему фарватеру. Рядом с ним шло буксирное судно, впереди - тральщик. Ужасное утро.

Оставаться в районе пролива Трикири больше не имело смысла, поэтому наша лодка медленно направилась на восток. Весь вечер и значительную часть ночи мы пытались выяснить причину неудавшейся атаки. Смоделировали всю ситуацию, изучили карту, шаг за шагом с помощью инструментов и тригонометрических формул повторили весь процесс атаки. В конце концов пришли к выводу, что судно было бы уничтожено, если бы все торпеды двигались правильно. Зная скорость торпед, расстояние до судна и точное время запуска, можно вычислить, какая из торпед попала в судно. Как мы и предполагали, цель поразила вторая торпеда. Все остальные прошли ниже цели.