Дик Френсис - Спорт королев

Всего несколько конюшен во всей Британии нанимают жокеев с постоянным жалованьем. Потому что всегда можно найти опытного мастера и нанять его на одно-два выступления. Иногда жокеи отказываются от маленького жалованья, потому что из-за него считают себя связанными. Будучи свободными, они могут участвовать в самых крупных соревнованиях, получить лучшую лошадь, чем есть в конюшне, предложившей им постоянную работу, выиграть на ней скачку, а следовательно, и получить хорошее вознаграждение.

В настоящее время, по недавно установленным правилам, за участие в скачке независимо от того, выиграл или проиграл, жокей получает гонорар через специальную организацию, а не прямо из рук владельца. Благодаря такой постановке дела теперь он уверен, что его работа будет оплачена и ему не придется снова и снова напоминать некоторым недобросовестным владельцам о причитающихся деньгах.

Из своего гонорара жокей оплачивает дорогую экипировку, услуги гардеробщика, взносы в фонд несчастных случаев, из которого выплачивается пособие получившим травму. Сам несет транспортные расходы на переезды с ипподрома на ипподром.

Примерно сорок жокеев участвует больше чем в ста скачках за сезон. Из них человек десять-двенадцать – больше чем в двухстах. Значит, пятьсот шестьдесят остальных жокеев имеют работу меньше чем сто раз за сезон. Так что, поверьте, никто не разбогател на гонорарах.

Когда я был жокеем, гонорар – единственное, что по закону полагалось профессионалу, даже если он победил в национальных соревнованиях. Практически, конечно, победитель, помимо законного минимума, обычно (хотя и не всегда) получал от владельца лошади дополнительное вознаграждение в виде подарка. Размер такого вознаграждения полностью зависел от владельца. Большинство давало жокею чуть больше десяти процентов от выигрыша, который они получили, поставив на свою лошадь.

Ставка могла быть маленькой на небольших соревнованиях и очень большой на национальных. Некоторые владельцы были исключительно щедрыми, и совсем мало было невероятно скупых. Жокеи всегда рассказывали друг другу, от какого владельца чего можно ожидать!

В апреле 1957 года в этом деле произошли революционные изменения. На соревнованиях за Золотой кубок впервые профессионалам, занявшим первые три места, вручили очень большую премию. С этого же года победителей еще в нескольких стипль-чезах стали награждать сигаретами, хлыстиками, ценными подарками, а в Вустере – знаменитыми кофейными сервизами местного производства.

Но все же по собственному опыту знаю, что шаткие финансовые перспективы не мешали молодым людям выбирать профессию жокея стипль-чеза и, надеюсь, никогда не будут мешать.

Для меня несомненно, что участие в скачках – это наслаждение, а не финансовый расчет, потому что любители так же преданы своему делу, как и профессионалы, участвуют в тех же самых скачках и на тех же самых условиях, только не получают вознаграждения. Кроме того, есть примерно сто пятьдесят соревнований только для любителей.

Правда, одно время стюарды ввели строгости, и, если любитель работал с многими лошадьми и участвовал почти во всех скачках, они вызывали его, как это было со мной, и ставили перед выбором: или переходить в профессионалы, или участвовать только в соревнованиях любителей.

Этти Корбет, сын лорда Раулона, начальника шотландской гвардии, много лет участвовал во всех стипль-чезах как любитель и считался одним из лучших жокеев. Он решил не дожидаться ультиматума и перейти в профессионалы. В первый день своей профессиональной карьеры он пришел в раздевалку, чтобы надеть форму со своими собственными цветами (ему предстояло работать со своей лошадью). Туда же пришел переодеться и его друг, который оставался любителем.

– Что вы себе позволяете, такие-растакие любители, – сказал Этти негодующим тоном, приводя главный аргумент стюардов, – захватили всех лошадей и отнимаете у нас, бедных профессионалов, хлеб.

Впоследствии правила снова изменились. Любители могли участвовать во всех соревнованиях и оставаться «мистерами» (к профессионалам обращение «мистер» не употребляется), но владельцы, нанимающие их больше чем для семидесяти скачек, обязаны передавать гонорар, полагавшийся бы профессионалу, в фонд помощи жокеям, пострадавшим от травмы. И теперь любители могут, не боясь упреков, на равных с профессионалами наслаждаться скачками.

Помню, в один из редких дней, когда я появлялся в школе, меня попросили написать сочинение на тему «День из жизни кролика». Чувства кролика мне сегодня так же неизвестны, как и тогда. Но сегодня я, пожалуй, могу рискнуть написать «День из жизни жокея стипль-чеза», странного создания, нарушающего законы природы: летом погруженного в зимнюю спячку, а зимой возвращающегося к жизни.

В дни молодости, едва забрезжит рассвет, я вскакивал с постели, считая утро лучшим временем жизни. Оно и вправду было прекрасным. А сейчас, с заспанными глазами, дрожа от холода, неверными пальцами я натягиваю брюки для верховой езды и шесть свитеров. Но когда восходит солнце и разгоняет туман, я по-прежнему радуюсь, что могу видеть эту картину.

Закутавшись до ресниц в шарф, я веду свой «Лендровер» по Беркширским холмам и там останавливаюсь, поджидая, когда длинная вереница лошадей поднимется ко мне из долины. Холмы великолепны в любую погоду, но в зимний день, когда их темные макушки уходят к горизонту, а пронзительный ветер завывает тонким высоким голосом, они напоминают картину сотворения мира.

Риджуэй, древняя дорога доисторического человека, тянется по вершинам холмов, там и сегодня легко найти участки, где нет следов цивилизации. Стоишь и удивляешься силе духа людей железного века (начало первого тысячелетия до нашей эры), которые жили здесь и путешествовали по этим холмам, потому что долины поросли непроходимыми лесами, полными диких зверей, а у них не было «винчестеров», чтобы защитить свое существование, и их не ждали бекон, яйца и горячий кофе в теплой комнате не дальше чем в двух милях.

Лошади поднимаются на вершину холма и, пока тренер объясняет программу утренней тренировки, стоят неподвижно, и облачка пара вылетают из их ноздрей. Затем одна группа переходит на рысь или галоп, каждая лошадь сама выбирает темп движения в зависимости от состояния, в каком она пришла на тренировку, остальные спокойно ходят по кругу, сохраняя тепло, в ожидании, когда придет их очередь прыгать через учебные барьеры.

Учить лошадей прыгать – одна из самых важных сторон работы жокея. И здесь нельзя спешить или сокращать программу. Домашние тренировки помогают молодым скакунам привыкнуть к препятствиям на своем пути и не паниковать, когда барьеры вырастают перед ними в нервной обстановке скачек. Здесь тот же принцип, что и при бесконечной муштровке солдат: в пылу боя они будут инстинктивно действовать так, как их научили, потому что в бою некогда спокойно и логически обдумывать свои поступки.