Михаил Кривич - Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы

1947 год, голод и холод постоянные были в детские годы. Я умирал с голоду, лежал в бурьянах.

Отец — командир партизанского отряда, был в плену у немцев, его освободили американцы. Был репрессирован, работал в лесах Коми. Отпустили больного туберкулезом, кровью харкал…

И еще — обида, что деда, Короля Ивана, раскулачили, выслали. Дети умирали с голоду. А дед был середняк, трудяга.

В. Ваши политические убеждения?

О. Я был 25 лет в КПСС, окончил четыре университета марксизма-ленинизма. Был ярым борцом за победу коммунизма во всемирном масштабе.

Очень переживаю, что всю свою жизнь я потратил на убеждения утопические, безжизненные, оторванные от жизни… Крах идей коммунизма для меня явился личной трагедией, ударом по моим убеждениям. Осталась одна тревога.

В. В каком духе вы воспитывали своих детей?

О. Мы с женой воспитали двух детей. Они труженики, скромные. Мы их не баловали, мы с женой работали 40 лет на благо родины, не жили в роскоши и детям привили уважение к честному труду.

В. Верите ли вы в Бога и бессмертие души?

О. Как мама меня учила, когда была война и отец на фронте, а потом в плену, исчез бесследно, а мы умирали с голоду и холоду, — я всегда, всю жизнь, молился и обращался к Богу. И Бог мне всегда помогал…

Не представляю Бога как дедушку, а как высшее начало,

Всемирный Разум. Это наш Создатель, наш Хранитель, высший Авторитет, что оберегает нас всех от болезней и несчастий.

Оказало влияние, что я закончил 4 университета марксизма-ленинизма, где главным был атеизм, и филологический факультет. Это вселяло в мою душу тревогу, вызывало раздвоенность мышления. Теперь, слушая проповеди и молитвы, сам молюсь. И верю в бессмертие души.

В. К каким людям вы испытываете особую признательность?

О. К жене. Я люблю ее, уважаю. Признателен за то, что она терпела мое половое бессилие, — фактически у нас не было полноценных половых актов, а только имитация. И она страдала из-за этого, из-за моего характера и беспомощности. И защищала, когда меня травили на работе.

В. Вы как-то заявляли, что вы больше женщина, чем мужчина. В чем это выражается?

О. В детстве я больше гулял, дружил с девочками. И сейчас лучше контакт с женщинами как с подругами. С мужчинами не нахожу общей темы для разговора.

Ко мне приставали с детства мальчишки как к девочке. И в армии, и потом в тюрьме, и в командировках. И в конце концов я уже не сознаю, к какому полу я больше отношусь. Такая раздвоенность.

Мне нравятся ухаживания мужские…

В. А близкие друзья у вас были?

О. Нет, близкого друга не было. Я сам в мечтах, в фантазиях. В обидах от несправедливости.

В. Как вы предпочитаете отдыхать, где обычно проводили отпуск?

О. За все сорок лет работы нигде не отдыхал — ни в доме отдыха, ни в санатории. Не люблю праздного отдыха, не терплю безделья. Весь отдых — в домашних хлопотах.

В. Вы не раз утверждали, что стали жертвой общества. В чем это выражалось?

О. Смысл жизни и том, чтобы оставить след на земле. Любому делу — работе, учебе, творчеству — я отдавался целиком, пока у меня не отбивали охоту. Били по рукам и по мозгам. Меня выгоняли с работы, с жилья — на вокзалы, в электрички, в командировки. А я человек домашний, деревенский. Люблю семью, уют, детей, внуков…

В силу своего характера — замкнутого, робкого, стеснительного, особенно в детстве, — я не смог приспособиться к этому обществу, жил своей жизнью. Не мог найти ответы на вопросы, которые меня мучили. И по сексу, и по семейной жизни. Сейчас эти вопросы правильно решаются, а раньше одно их упоминание считалось позором.

В. Назовите ваши любимые книги. И музыку.

О. В школьные годы вся литература и музыка были настроены на всемирную победу коммунизма насильственным путем. Поэтому я восхищался военной литературой, особенно партизанской: «Молодая гвардия», «Подпольный обком действует», «В плавнях». Нравилось и потому, что отец был командиром партизанского отряда. А музыка…

И как один умрем борьбе за это…

Наш паровоз вперед лети,

В коммуне остановка…

Революционные песни: вперед к победе коммунизма во всемирном масштабе. Тогда в книгах и музыке не уделялось внимания человеческим отношениям, воспитанию любви и добра.

В. А газеты, телепередачи?

О. «Правда», «Известия» — любимые газеты. Из телевизионных передач — «Время», международные передачи. «Советский Союз глазами друзей» — особенно нравилось.

В. Сумели бы вы изменить свою жизнь, если бы удалось вернуться в прошлое, лет на двадцать назад?

О. Я мечтал о постоянной работе на одном месте. Жить в деревне, иметь побольше детей.

Моя трагедия в том, что я не выдержал современных перегрузок городской цивилизации. Надо было раньше жениться в деревне, трудиться без командировок. Отрыв от семьи привел к тому, что я одичал. Постоянство в семье, в труде — это облагораживает.

В. Какие черты вашего характера вы считаете главными? Вы человек общительный или сдержанный, скрытный?

О. Черты характера, свойственные мне, — открытость, искренность необъятная, доброта. А замкнутость, отчужденность — напускное, под влиянием окружающей неблагоприятной агрессивной среды.

Никаких комментариев к этому интервью мы давать не станем. К тому времени, когда оно было получено, интервьюент находился в заключении 20 месяцев. Нам не известно, что побуждало его выставлять себя в лучшем свете, сетовать на судьбу и клясть коммунистическое прошлое. Можно только предполагать: он рассчитывал на смягчение своей участи.

IX

ЛИНИИ ЖИЗНИ, ЛИНИИ СМЕРТИ

1984

Из всех вопросов самый сложный — почему.

Когда он с леденящим душу спокойствием рассказывал следователям о замысленном и совершенном, когда вспоминал — легко или натужно — о происшедшем и содеянном год или десять лет назад, то называл более или менее точно даты, описывал, как выглядели жертвы и во что были одеты, что было у него в руках, как наносил удары, какие сладострастные чувства испытывал, что делал после изнасилования и убийства. Временами отвечал сдержанно, временами — словоохотливо и с подробностями. Он мог ответить почти на все вопросы: когда, где, что, чем, как, куда.

Только не «почему».

«Меня неодолимо влекло…» «Я внезапно почувствовал, что…» «Случайно увидел на автобусной остановке… на улице… возле кинотеатра…»

Резонные мотивы. Убедительные.

Этот мальчик нравился ему больше других? Именно та умственно отсталая девочка была предметом его мечты? Он увидел нечто манящее в облике вокзальной девки?